Сонечка. Часть-2

Массажный кабинет. Так и хочется добавить в виде шутки слово «типовой». Кабинет представлял собой небольшую комнату с окном, выходившим на улицу, откуда доносился шум машин, лай собак, крик людей и много что ещё. Вдобавок к этому окно выходило на солнечную сторону, что делало её и светлой, и очень жаркой, особенно, когда лето было в самом разгаре. Однако сейчас был ещё конец весны! Стены кабинета были оклеены фотообоями с изображением стройной, белоствольной берёзовой рощи, что при взгляде на это побуждало вообразить себя, неспешно гуляющим по лесу, где дышится легко и мира чистота. У левой стены, ближе к окну, стояла кушетка, рядом с ней стул, где клиенты (чаще это были женщины!), раздевшись, оставляли свою одежду. У правой стены, в углу, стоял напольный вентилятор, используемый при сильной жаре, рядом стол орехового цвета со встроенной тумбочкой, где массажист хранил кремы, а также лёгкий перекус и термос с чаем. На столе стоял небольшой радиоприёмник, работавший, как правило, всю смену, под столом стоял круглый табурет, а рядом со столом в тон ему стоял шкаф, состоящий из двух отсеков: в одном висела то выходная, то рабочая одежда массажиста, а на полках другого лежали свежие простыни.

Рабочий день был в самом разгаре, когда Анжелика Малинина была на массаже у Валерия. Надо бы сказать, что она, приходя на массаж, нисколько не стеснялась раздеваться на виду, а после, лежала на кушетке, будто бы получая удовольствие не только от процедуры, но и, пожалуй, оттого, что обнажённой красотой, достойной того, чтобы запечатлеть её на картине, любовался такой высокий и симпатичный мужчина. Валерий, кстати, тоже мог, готовя новую простыню, краем глаза взглянуть на обнажение своей клиентки: ему нравилось видеть и как Анжелика обнажает своё ещё молодое тело, покрытое ровным загаром (очевидно, полученном в солярии!), и массировать её округлые плечи, пышную грудь, гладкие ноги и так далее. Готовая модель для портрета в стиле ню! Обычно во время массажа они о чём-нибудь разговаривали, но в этот раз Валерий был ко всему холоден, мочалив и угрюм, отчего и настроение Анжелики тоже упало, и она лежала молча.

— Ты сегодня какой-то сам не свой! — заметила она, одеваясь. — Молчал всё время, на меня почти не взглянул, да и вообще ты, будто бы не здесь.

— Извини! — ответил сухо он. — Просто до сих пор никак отойду от вчерашней новости о гибели Сони. Да ещё завтра хоронить её… Одно слово — ужас. Господи, чего девчонке не жилось на свете?

— Да уж! Это ужасно! — согласилась Анжелика. — С другой стороны, ты ни в чём не виноват! Эта сопливая дура сама решила свою судьбу. Вот и нечего по ней убиваться, как по близкой родственнице! Пусть теперь она лежит там, где ей полагается лежать, а наша с тобой жизнь продолжается!

— Интересно, в каком смысле? — спросил Валерий.

— А я тебе расскажу! — ответила, нежно улыбаясь, Анжелика. — Мой муж завтра уедет на вахту, двоюродная сестра в отпуск, и она меня попросила пожить у неё на квартире три недели. Так что у нас будет немножко времени на то, чтобы привести тебя в порядок! — говоря последнее предложение, Анжелика, будто бы гипнотизировала Валерия своим завораживающим, сладким голосом и таким же взглядом. — Всё равно тебе от твоей сейчас ни какого секса пока не будет, так как она убитая горем мать, и всё такое… А я тебе дам всё, что ты захочешь! Так что приходи, буду рада.

— Я подумаю, — ответил Валерий, Анжелика его поцеловала и ушла. Едва Анжелика покинула кабинет, как на его пороге появились работники угрозыска.

— Добрый день! — сказал Иванов, доставая удостоверение. — Уголовный розыск, следователь Иванов. Нам нужен Валерий Гончаров.

— Добрый день. Валерий Гончаров — это я! — ответил Валерий. — Чем могу помочь?

— Мы бы хотели поговорить с вами о погибшей вашей падчерице Софии Цаплиной, — сказал Иванов.

— Ясно, — хмуро сказал Валерий. — Проходите! Только во времени я ограничен, так как через десять минут ко мне клиентка должна придти.

— Не волнуйтесь, мы вас не задержим! — сказал Иванов. — У нас всего два вопроса. Начнём с того, какими были ваши отношения?

— Со своей стороны я, конечно, старался стать Соне хотя бы просто другом, — начал грустно Валерий. — Однако она меня отталкивала, почти не шла со мной на контакт…

— Поясните! — прервал Маков. — Что значит почти не шла на контакт?

— При матери Соня ещё могла мне иногда или сказать что-то, или ответить, а так она меня вообще игнорировала, — сказал Валерий. — Даже было один раз так, что я ей позвонил, чтоб попросить купить домой хлеба, но она меня в ответ послала куда подальше. Похоже, Соня так и не смогла меня принять, как её мать ни упрашивала, ни умоляла. Чужой — есть чужой, и ничего тут не поделаешь.

Вспомнив неожиданно про телефон, Иванов достал блокнот, нашёл выписанный номер и показал его Валерию.

— Это ваш номер? — спросил следователь.

— Да, мой, — ответил Валерий.

— И что, вы каждый раз звонили погибшей, чтобы попросить купить хлеба? — спросил с недоверием Иванов.

— В основном да, я просил Соню сходить в магазин, — сказал Валерий.