Сонеты 21, 1 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда

Критик Уолш (Walsh) отметил: «Предполагалось, что эти сонеты на самом деле были адресованы Шекспиром (некому) мистеру «Mr. W.H.» или какому-то другу или покровителю с искренним намерением убедить его жениться, хотя (за исключением небольшого намёка в (сонете) 9, 1 и ещё более слабого в 8, 6-9) но в них нет ни слова о браке. Также возможно, что они воображаемые (персонажи)... вероятно, некоторые из этих сонетов были написаны с намерением изобразить (ухаживание за прекрасной молодой подругой тёмной леди из некоторых сонетов). Если это так, то здесь мы должны иметь ту же ситуацию, что и в строках (пьесы) V. & A., в которых Венера призывала Адониса к размножению словами, очень похожими на некоторые здесь повторенные». (Cf.! lines 129—132, 751—768). ... «Во всяком случае, не исключено, что большинство сонетов в этом разделе были написаны примерно в одно и то же время с V. & A.» ... «Идеи, слишком похожие с главной темой, которая сейчас рассматривалась, встречались в пьесах только применительно к женщинам». Cf.! R. & J., I, I, 221—226; T.N., I, V, 259—261; A.W., I, I, 136—178.

Характерно, но Делиус (Delius) (счёл эту группу сонетов одним из ярких доказательств личной или автобиографической составляющей сборника). Чтобы убедить друга жениться, можно было бы привести множество причин: забота о его собственном моральном и материальном благополучии, создание домашнего круга или почитания (в обществе) в статусе мужа и отца; желаемое положение (в обществе) женской личности, отличающейся красотой, умом, происхождением или имуществом, которое поэт мог бы, этим намерением, обрисовать в самых привлекательных тонах; наконец, если друг был графом Саутгемптоном или Пембрук, ссылка на образ «Благородства» обязывала бы, — к обязанности не допустить вымирания благородного и древнего рода, впрочем развиваться. На основании этих и подобных мотиваций, с помощью которых человек из плоти и крови мог бы склонить настоящего друга к браку, мы не находим во всех этих сонетах ни одного, даже затронутой причины, а вместо этого только один аргумент, обсуждаемый, и даже до отвала: «Вы красивы, и поэтому должны заботиться о сохранении своей красоты путём размножения», то есть — аргумент, который в сюжетной линии и был адресован застенчивому Адонису возлюбленному Венеры, вполне мог бы найти некоторое оправдание, но который никогда не мог бы в реальных жизненных отношениях быть серьёзно выдвинут разумным человеком, таким, каким мы считаем Sh., чтобы убедить другого — последовательно надеяться, что разумный человек, его друг, наконец женится». (Jahrb., 91: 36—37).

По поводу строк 1-2, критик Симпсон (Simpson) аргументировал: «Доктрина, которую вкладывал Sh. в две начальные строки своих сонетов, чтобы они могли стать, как бы слоганом и девизом целого, (от Платона. Например, у Платона... Любовь — есть универсальное, как в высшей, так и в низшей формах, являюсь импульсом всех поколений. ... отчего первый человеческий импульс состоит в том, чтобы создать (некое) подобие бессмертия, порождённой копии от человека, любимого за красоту и ум, нового человечка, чтобы заменить первоначального в процессе его отмирания (Symposium, thesis 32), и таким образом сохранить бессмертие вида среди уничтожения индивидуума. Топливом для этого импульса является красота; и любовь, разжигаемая красотой, — это не совсем любовь к красоте, но любовь к зарождению в прекрасном, например, любовь к наилучшим рождающимся созданиям» (pp. 19—20).

В строке 2, повествующий применил слово «Rose», «Розы»: «Использование здесь курсива с заглавной буквы вызвало много дискуссий, впрочем, назидательных».

Например, критик Симпсон аргументировал так: «Это слово здесь наполнено значения. Диапазон его ассоциаций простирается от значения, которое должно было придать ему во многом (поэтической аллегории) романтики розы до возвышенной концепции Данте в 30-й и 31-й песнях его «Парадизо» (Paradiso). Стремление к бессмертию «красоты розы» — это корень любви».

Флей (Fleay) одно время полагал, что здесь может быть намёк на «театр Розы» и связь с ним Sh. в 1593—1596 годах. (Macm. Mag., 31: 440).

Критик Уиндхэм (Wyndham) дополнил: «Красота розы поэтически обозначает здесь идею или извечный тип красоты или по крайней мере, эмблему этой идеи. ... Он используется с этой целью с большой буквы, 67, 8, и, снова с большой буквы, как эмблема друга, 109, 14. (p. 261). (Но почему снова не курсивом, если Quarto было напечатано, так тщательно, как предполагал Уиндхэм?» — Ed.).

Крейтон (Creighton) (сравнил эту строку с S. 95, 8, что, по его мнению, доказывает, что Sh. знал друга по имени Роуз, и может хотел связать (в своей версии) это имя с учтивым титулом Пемброка «лорд Роуз из Кендала»). (Blackwood, 169: 672 f.).

Критик Портер (Porter) подметил: «Поэтическая эмблема цветущей красоты. ...Это особое значение заслуживали выделениям заглавными буквами и курсивом».

По поводу строки 4, критик Мэсси (Massey) отметил, как ссылка на хронологическое событие: «Намёк на раннюю смерть отца (Саутгемптона)» (p. 55).