Сонеты. Гамлет в переводе Николая Самойлова

Мой бренный прах, возможно, станет глиной,

Поэта имя вслух не повторяй –

Пусть гибнет и любовь с моей кончиной.

Чтоб мир тебя не осмеял за плач,

Когда умру и грусть, и слёзы спрячь,

72

O lest the world should task you to recite

What merit lived in me that you should love,

After my death (dear love) forget me quite;

For you in me can nothing worthy prove,

Unless you would devise some virtuous lie

To do more for me than mine own desert,

And hang more praise upon deceas d I

Than niggard truth would willingly impart:

O lest your true love may seem false in this,

That you for love speak well of me untrue,

My name be buried where my body is,

And live no more to shame nor me nor you:

For I am shamed by that which I bring forth,

And so should you, to love things nothing worth.

72

Чтоб злобный мир не требовал отчёта

За что и почему меня любил,

Умру – забудь, зачем тебе забота,

Не сможешь доказать, что прав ты был,

Пока, мои расхваливая свойства,

Себе на помощь ложь не позовёшь,

Напрасным будет всё твоё упорство,

Над правдою меня не вознесёшь.

А чтобы ложь нас пачкать не посмела,

И ты, хваля меня, не прятал глаз,

Пусть имя похоронят вместе с телом,

Тогда не сможет опозорить нас.

Сегодня мне за скудность дел обидно –

Тебе меня любить должно быть стыдно.

73

That time of year thou mayst in me behold

When yellow leaves, or none, or few, do hang

Upon those boughs which shake against the cold,

Bare ruined choirs, where late the sweet birds sang.

In me thou seest the twilight of such day

As after sunset fadeth in the west,

Which by and by black night doth take away,

Death's second self, that seals up all in rest.

In me thou seest the glowing of such fire

That on the ashes of his youth doth lie,

As the death-bed whereon it must expire,

Consumed with that which it was nourished by.