Соня побеждает зомби

Группа спецназа была готова двинуться на Москву, папа сверился с адресом Алькатраса, где держали мальчика, пока «Братство света» названивало своим сообщникам, прося братской помощи. Братки примчались через пятнадцать минут на своем двухприводном, приняли задание и при распределении пассажиров, выбрали себе гуттаперчевых хитруль под хихиканье Сережи и Яши, которые давно заметили неравнодушие со стороны братанов в сторону криминальных гимнасток, которые, к слову, тоже смутились и зарделись, исподтишка посматривая на бывших хулиганов.

И таким караваном, или точнее отрядом, двинулись на Москву.

В то же самое время Соня легла на диван, с ней осталась взволнованная мама, готовая прийти на помощь по первому зову, хотя судя по бледному виду, помощь требовалась скорее ей.

Соня сама очень волновалась, потому что от ее способностей и навыков в образоваянии, то есть способности увидеть себя там, где нужно, теперь зависела жизнь ее друга. А ответственность всегда является большей нагрузкой. И одно дело представлять грушу, а другое дело – летать по небу.

– Ничего не бойся, девочка, – утешала Яснолада.

– Покажи то, чему научилась. Сделай дело хорошо. А дальше будь, что будет! – успокаивал Белогур.

Соня с закрытыми глазами мысленно присела на краешке кровати, легко вздохнула и спросила темноту:

– Белогурчик, Ясноладочка, Гобохорчик, Зондичек, а я вас когда-нибудь увижу?

– Конечно, деточка, – увещевали голоса. – Мы всегда рядом, но наступит время, твоя сила увеличится, и ты сможешь увидеть нас.

– Это хорошо, – согласилась Соня и отправилась в прихожую, надела свои зимние куртку и шапку, натянула сапоги, перед выходом оглянулась назад, довольно отметив, как мама мирно уснула рядышком с ней, спящей на диване. И спокойно побрела вниз по лестнице, держась за деревянный лакированный поручень. А на улице, взглянув в темно-синее небо, по которому быстро-быстро бежали облака, сказала им:

– Туда меня несите, где Максик Водянов находится! – и легко, словно воздушный шарик, взмыла вверх, хватаясь за одно резвое облачко, которое как по команде ринулось вперед, перегоняя остальные.

Соня заликовала и покрепче ухватилась за своего перистого конька, весело взглянув на луну, такую яркую и пушистую, будто укутанную зимней пуховой шапкой с подсветкой, а потом вниз, заметив блестящие магистрали дорог, по которым, как она чувствовала, где-то едут две машины: там сидят ребята и папа, крепко держа в руках ее невидимки и резинки. Их сердца бились в унисон с ее сердцем, большим и живым, которому одновременно были видны и небо с бегущими облаками, и она сама с помадками и монетками в кармане, мигающими словно маячки, и, самое главное, больница, гигантское здание из бетона и стекла, квадратное, словно зеркало, оно переливалось отражениями облачков, которые вдруг застопорились прямо над ним, будто у автобусной остановки. Там внутри тоже билось сердце. Большое красное, как яблоко. Билось пятьсот ударов в минуту, как и положено.

– Максик, ты меня слышишь? – красное яблоко вдруг взбудоражилось и забилось до семиста ударов, словно отвечая.

– Это Эфа, не бойся. Мы пришли тебя спасать. И скоро вызволим! – Сердце разрывалось от радости.

Соня вскарабкалась на облако, потому что была такой же воздушной и легкой и стала осматривать здание, которое сверху было как на ладони.

Со всех сторон больницу окружал большой бетонный забор, весь утыканный колючей проволокой, камерами и лампами, которые, словно глазищи неизвестного монстра, сверкали по разным сторонам в поисках врагов медицины.

У забора караулили собаки, огромные хищники, готовые разорвать на тряпочки всех, кто мешает больничному покою.

У главного и единственного входа в этот стеклянный оплот спасения всех сердец стоял дозор с автоматами. Других входов в здание не наблюдалось. Даже пожарной лестницы. Макс находился на пятнадцатом этаже. Ровно столько же этажей высилось дальше вверх.

– Действительно Алькатрас, – заметил Гобохор.

– Для наших детей со смекалкой и ражем в сердце – это не станет преградой, – как всегда с надеждой ответила ему Яснолада.

Машины папы и братков остановились за два квартала до здания высокой медицины. И тихой сапой боевая группа по стеночке, по веревочке с ниточкой и иголочкой приблизилась к неприступному пятиметровому бетонному забору с колючей проволокой, за которой вдруг недружелюбно завыли псы.

– Эфа говорит, что сейчас подгонит облако к тому участку стены, которое накроет его тенью. У нас будет немного времени, чтоб пройти, – шепотом повторил услышанное Яша, крепко держа розовую резиночку для волос в руке.

Команда шагнула в сторону забора.

– Постойте, – вдруг позвали братки, с ошарашенным видом уставившись на восьмиклассников. – Вы что серьезно думаете так просто туда попасть? – и они трясущимися пальцами стали указывать на непреступный оплот медицины.

Девочки и мальчики повернулись и удивленно взглянули на одиннадцатиклассников.

– Конечно! Там наш друг, и ему нужна помощь.

– Но вы ж не сможете… там же проволока, колючая, как в тюрьме…