Соня, уйди! Софья Толстая: взгляд мужчины и женщины

Но были и другие грехи. Карты, цыгане… И еще то, что потом мучило Софью Андреевну. Десятью днями раньше записи в дневнике о «милых девочках» он пишет: «Никогда не упускай случаев наслаждения и никогда не ищи их. Даю себе правило на веки никогда не входить ни в один кабак и ни в один бардель…» А в феврале 1856 года: «Поссорился с Тургеневым, и у меня девка».

Так что психологическая дистанция между будущим женихом и невестой в это время огромна.

…странный он (Толстой. – П. Б.) человек, я таких не встречал и не совсем его понимаю. Смесь поэта, кальвиниста, фанатика, барича – что-то напоминающее Руссо, но честнее Руссо – высоконравственное и в то же время несимпатическое существо.

(И. С. Тургенев. Письмо П. В. Анненкову 1857 года)

За последующие до женитьбы шесть лет эта дистанция не исчезнет. Тем более что Толстой в период с 1856 по 1862 год пережил многое. Он дважды побывал за границей, второй раз – основательно. Исследовал Европу, посетил Англию, встречался с Герценом. Изучил европейскую и английскую системы образования, собираясь применить этот опыт в яснополянской школе для крестьянских детей. Пережил личную трагедию: в 1860 году во французском городке Гиере на его руках от чахотки умер старший брат Николай. (До этого в январе 1856 года в Орле от чахотки умер его брат Дмитрий.) Николенька после ранней смерти отца Толстых и еще более ранней смерти матери был младшим братьям – Сергею, Дмитрию и Льву – как отец. Подростками они обращались к нему на «вы». Смерть Николеньки была страшным потрясением для Льва. По сути, именно тогда он испытал первый религиозный кризис.

Но был и другой опыт. В Ясной Поляне Толстой влюбился в замужнюю крестьянку Аксинью Базыкину, которая родила ему внебрачного сына Тимофея. Этот бурный роман он зафиксировал в дневнике, а в поздние годы описал в повести «Дьявол».

ОНА. Но и Сонечка в своем развитии с 1856 по 1862 год проделала огромный путь. За месяц до женитьбы ей исполнилось 18 лет. По законам Российской империи девушки могли выходить замуж с шестнадцати лет (как это и сделала мать Сони), юноши – с восемнадцати. С другой стороны – если девушка не выходила замуж, совершеннолетней она считалась с двадцати одного года, юноши – с восемнадцати лет. То есть физиология отдельно, дееспособность – отдельно.

Тем не менее восемнадцать лет – это серьезный возраст для девушки XIX века. Тогда раньше умирали, но и раньше взрослели. Напомню факт, который скорее всего покажется оскорбительным современной женщине. «Старухе-процентщице» в «Преступлении и наказании» Достоевского – 60 лет. Она – «старуха».

Восемнадцатилетняя Сонечка – это девушка, которая уже пережила любовное увлечение другом своего брата Саши кадетом Поливановым. Она даже была с ним тайно помолвлена. Она имеет опыт няньки с маленькими детьми. Она сдала экзамены, и у нее диплом домашней учительницы. Она написала повесть «Наташа», которую прочитал и оценил Толстой.

Как вы думаете: кто за шесть лет проделал больший путь в развитии, Сонечка или Лев Николаевич? Мне кажется, что Соня. Она как бы «нагнала» графа.

К.Б./ Сонечка в эти годы идет своей дорогой. С тринадцати до восемнадцати лет – переходный период, со всем безумством гормонов и атакующих моральных вопросов. Это время перехода из беззаботного детского сна в тревожную подростковую бессонницу. Время строительства воздушных замков и первые посягновения на них реальности. Девочка физически формируется, приобретает навыки, знания, она «накапливает свой капитал». Все девочки в этом одинаковы – они в этот период «накопители» заряда на будущую жизнь.

Но что их может роднить со взрослым мужчиной, переживающим смерть родных, свои собственные страсти и последствия серьезных проступков? С мужчиной, который уже отчасти растратил свой заряд? Скажем так, Сонечка в это время еще плавает в детском бассейне, на мелководье, но мечтает перейти во взрослый бассейн. А Лев Николаевич давно во взрослом бассейне и скучает в нем. Кто какой душевный путь прошел? Но в одном они шли похожими путями – оба изучали жизнь, людей, их поступки, анализировали их и литературно перерабатывали. На этой дорожке Сонечка немножко ближе была к Льву Николаевичу, чем на остальных.

Анатомия истерики

П.Б./ Пытаясь разобраться в самосознании юной Сони, я не могу понять ее гипертрофированного представления о «чистоте». Ну, то есть головой я это могу понять, но не могу до конца в это поверить. Мне это видится чем-то болезненным, ненормальным. С другой стороны, я не исключаю, что все это она выдумала, но сама в это поверила как в реальное переживание.