Sonin.ru - Уроки экономики

Казалось бы, гарантией соблюдения соглашений может быть передача собственности в руки производителя — недаром столько копий было сломано вокруг белорусского хозяина трубы, компании «Белтрансгаз». Но выясняется, что права собственности на само предприятие — это далеко не все. Прибыльность «Белтрансгаза» зависит от того, какую цену он может получать с белорусских потребителей, а на это уже влияет позиция политического руководства страны. А оно, в сущности, ничем не связано: при изменении обстоятельств может с легкостью поменять все заключенные соглашения.

В начале марта 2006 года, только что заключив с «Газпромом» договор о передаче части акций — то есть, на первый взгляд, как раз о заключении связывающего соглашения, — белорусское правительство объявило об изменении порядка ценообразования, показывая, что никаких обязательств на будущее оно не берет. Инвестируйте, другими словами, в Северо-Европейский газопровод — в обход и Украины, и Белоруссии.

А вот возьмем и инвестируем! И тут дело уже не в том, где именно, по какой трубе выгоднее гнать газ в Европу, а в том, чтобы дать понять «транзитнику», что Россия может обойтись и без него. Непродуктивные затраты при этом неизбежно растут: если бы Россия и Украина могли договориться, доверяя друг другу, то большая часть инвестиций была бы использована самым эффективным образом: на повышение пропускной способности старых газопроводов на юге. Тогда бы использовались все 100 процентов уже построенных мощностей. Если же предполагать, что Украина не способна обеспечивать исполнение обещаний, а Белоруссия способна, то основная часть инвестиций идет в «Ямал». Размер инвестиций в этом случае гораздо больше, прибыль меньше, а более 30 процентов построенных мощностей становятся избыточными. А если и с Белоруссией невозможно долгосрочное соглашение, то все инвестиции идут в «Северный поток». В этом случае значительная часть построенных мощностей тоже будет лишней, хотя и в меньшей степени, чем в случае инвестиций в газопровод «Ямал», а прибыль еще меньше, потому что «Северный поток» дороже.

ТРУБЫ В ЕВРОПУ

Кто с кем кооперируется

Избыточные мощности и потерянная прибыль — реальные издержки, которые несут все участники стратегической игры из-за неспособности стран-транспортировщиков обеспечить исполнение долгосрочных контрактов. С другой стороны, создание избыточных мощностей в этих условиях — возможный выход для России. Если бы Россия просто заплатила Украине за обновление газопровода, ее зависимость от партнера была бы больше и, значит, доля в прибыли меньше. Крупные инвестиции в газопровод «Ямал» уменьшают суммарную прибыль, но настолько увеличивают российскую долю — теперь от Украины зависит гораздо меньше, — что оказываются более выгодными.

ГОЛУБОЕ СОЛНЦЕ ВСТАЕТ НА ВОСТОКЕ

Конечно, изложенная выше картина газового рынка, на котором приходится действовать российскому игроку, сильно упрощена. Действия Алжира, Норвегии и других производителей газа не рассматриваются, хотя в жизни стратегический выбор этих стран вполне может быть ответом на действия России или других участников газового рынка. Кроме того, предполагается, что речь идет только о разных путях доставки газа от одного производителя одним и тем же потребителям. На практике тот же Северо-Европейский газопровод не только будет альтернативным каналом транспортировки газа к нынешним его покупателям, но и позволит обслуживать новые рынки сбыта.

Картина еще более усложняется, когда стратегических игроков — и производителей, и транспортников — становится больше. Светлана Иконникова из Левенского католического университета анализирует игру, в которой участвуют два поставщика газа — Россия и Туркменистан — и пять стран, через которые идет транзит (к Украине и Белоруссии добавляются Азербайджан, Грузия и Иран¹⁹). Истощение месторождений в Западной Сибири и нежелание России заниматься разработкой Ямальского месторождения предоставили странам Каспийского бассейна возможность прорваться на европейский рынок. Однако эти государства недостаточно стабильны для того, чтобы в их отношениях с производителями не было тех же проблем, что у России с Белоруссией, Украиной и Польшей.

В данном случае и сама Россия выступает в роли транзитной страны для, например, туркменского газа. При этом цена, которую запрашивает Россия за транзит, зависит от альтернативных возможностей стран-производителей. Пока российский путь остается единственным вариантом, их переговорная сила низка. Транскаспийский транзитный коридор из Туркменистана в Турцию через Азербайджан и Грузию мог бы значительно изменить баланс сил в «газовой войне». Само его существование снизило бы возможности России получать львиную долю прибыли от транспортировки туркменского газа. Но поскольку Грузия и Азербайджан не могут сами профинансировать строительство, им необходимо вмешательство «третьей силы». Именно эту роль гаранта исполнения межгосударственных контрактов пытаются играть в этом регионе США и Великобритания.