Сонька. Конец легенды

— Ни в коем разе, князь… Все более предметно! По моим представлениям, бывшая прима имеет самое прямое отношение к покушению на генерал-губернатора.

— Не знал, что вы служите нештатным осведомителем в моем отделе, Гаврила Емельянович.

— Ибрагим Казбекович, если вам малоинтересен мой разговор, я могу ретироваться. Причем без всякой обиды.

— Не обижайтесь, — успокоил директора Икрамов. — Простите.

Филимонов помолчал, пережевывая обиду, затем продолжил:

— Госпожа Бессмертная некоторое время тому назад обратилась ко мне с предложением устроить ей прощальный бенефис.

— Что это значит?

— Поясню. Она, будучи отлученной от сцены, в которую смертельно до сих пор влюблена, пыталась реализовать себя во многом. В пьянстве, в падении на дно, в любви к матери и сестре, даже в желании пойти по стопам небезызвестного поэта-террориста Рокотова. Увы, ей по большому счету ничего не удалось… Она одинока, несчастна, забыта, гонима. И вот теперь она решилась на два заключительных аккорда своей жизни. Первое — убийство градоначальника. И второе, может главное в ее жизни, — возвращение на сцену. Пусть в последний раз!

— Вы полагаете, что именно мадемуазель стреляла в генерал-губернатора.

— Убежден. Во-первых, известно, что главным фигурантом теракта была женщина. А второе — она ранена. Она была вчера у меня, из ее плеча сочится кровь!

— Вам известен ее адрес?

— Нет. Хотя, думаю, выследить ее теперь не составляет труда.

— Значит, в самое ближайшее время она будет арестована.

— У меня личная просьба, князь… Дайте женщине в последний раз ощутить запах сцены, услышать овацию, окунуться в море цветов. Такого в ее жизни больше никогда не будет. Закроется занавес, и вы возьмете ее голыми руками — счастливую, опьяненную успехом, потерявшую понятие реальности.

Икрамов подумал, внимательно посмотрел на Филимонова.

— Вам лично что от этого, Гаврила Емельянович?

— Как что? Я человек, князь, и, как говорили великие, ничто человеческое мне не чуждо.

— Хорошо, я подумаю.

Было еще темно.

Сонька брела по улице, ни на кого не обращая внимания, отрешенная и потерянная. Утренний город начинал свою жизнь — грохотали по булыжникам пролетки и плоскодонные биндюги, шарахались лошади от гудящих автомобилей, торговцы открывали магазины и лавки, чиновный люд густо спешил на службу, праздная же публика либо пила кофий на открытых верандах, либо толкалась возле модных витрин.

Воровка увидела массивную вывеску: «Бриллианты Ефима Бронштейна», постояла какое-то время в нерешительности, затем все-таки направилась ко входу.

Магазин был большой и довольно шикарный — витрины с украшениями вдоль стен, красного дерева столики для клиентов, два вышколенных молодых приказчика в ладных костюмах.

Первых посетителей встречал сам Ефим Бронштейн — высокий дородный господин с бородой.

Увидел странную даму, удивленно посмотрел на одного из приказчиков.

— Боря, спроси у этой дамочки, что она тут забыла?.. Если какой-нибудь камень, так он давно уже стоит на могиле ее бабушки.

Тот подошел к Соньке, поинтересовался:

— Мадам, вы не ошиблись дверями?.. Может, вам в богадельню, так перейдите на другую сторону и топайте прямо.

Она посмотрела на него уставшими ввалившимися глазами, не ответила, направилась к стеллажам.

Боря двинулся следом. Хозяин с интересом следил за происходящим.

— Эти колье, — показала воровка. — Затем перстни… и еще три подвески.

— Вы располагаете такими деньгами, мадам? — довольно вежливо спросил приказчик.

— Принесите то, что я попросила, — довольно определенно ответила Сонька и направилась к одному из столиков. — У вас дурные манеры, молодой человек.

Боря посмотрел на хозяина, тот согласно кивнул, продолжая наблюдать за странной дамой.

Приказчик достал все указанное из стеллажей, положил перед воровкой, отступил на шаг.

Сонька начала с колье. Рассматривала их так профессионально и с пониманием дела, что молодой человек и хозяин даже переглянулись.

Воровка перешла к перстням. Их было три, и что-то в одном из них ей не понравилось.

— Принесите, пожалуйста, другой. Здесь небольшой изъян.

— Покажите, я хочу тоже заметить.

— В следующий раз.

Приказчик с насмешливой игривостью двинулся к стеллажу, хозяин пошел следом, и в этот момент Сонька довольно бесцеремонно сунула колье в карман юбки.

Второй приказчик тут же заорал:

— Ефим Беневич, она своровала!

Боря ринулся к дверям, чтобы перекрыть их, хозяин поспешил к воровке.

— Это правда, мадам, или Илюше только показалось?

— Да, я украла, — спокойно ответила Сонька. — Зовите полицию.

— Ефим Беневич, бежать за городовым? — крикнул Боря.

— Зачем за ним бежать, если он возьмет за беспокойство больше, чем стоит все это украшение, — ответил хозяин и снова обратился к Соньке: — Вас шмонать, или покажете все сами?

— Шмонайте.

— Илюша, помоги даме, — обратился Ефим Беневич ко второму приказчику, — а то у меня может рука попасть не в то место.

Сонька подняла руки, Илюша нырнул в тот самый карман, достал колье.

— О!

— И что вы хотели этим сказать, мадам? — спросил хозяин, беря в руки изделие.

— Только то, что нужно звать полицию.