Сонька. Продолжение легенды

Анастасия топталась возле Михелины, обнимала за талию, заглядывала в глаза.

— Это и есть мой кузен — Андрей, — гордо сообщила она прибывшим. — Самый любимый, самый единственный, самый прекрасный.

Князь поцеловал руки дамам, поочередно представился на французском:

— Андрей. Кузен этой проказницы.

— Очень приятно, — улыбнулась воровка. — Матильда.

— Мари!

Полицмейстер стоял в двух шагах, приятно улыбался, наблюдая за знакомством и как-то по-особому изучая «француженку».

— Вообще-то она не Мари! — вмешалась Анастасия, но тут же осеклась и поправилась: — У нее два имени — Мари и Анна. Мне больше нравится Анна. К тому же они говорят по-русски!

— Да, — кивнула, смутившись, Михелина. — Можем общаться на любом языке.

Они двинулись было ко входу в дом, но полицмейстер неожиданно попросил внимания:

— Есть предложение!.. Пока молодежь будет знакомиться и разводить тары-бары, мы с мадам Матильдой… я не ошибся именем, сударыня?

— А вы хотели назвать меня по-другому? — засмеялась та.

— Нет, только вашим именем, мадам!.. Оно вам идет. Так вот, мы с госпожой Матильдой на некоторое время отлучимся.

— Я бы хотела побыть с молодежью, — попыталась возразить воровка.

— Успеете, — решительно взял ее под руку Василий Николаевич. — Видимся первый, но не последний раз! — И повел женщину к карете.

Анастасия по-хозяйски провела Михелину и Андрея в большую гостиную, велела дворецкому:

— Никанор!.. Кофию, воды и сластей!

— Слушаюсь, княжна, — поклонился тот и отправился исполнять приказание.

Карета полицмейстера в сопровождении кареты охраны неслась сначала по Фонтанке, затем свернула на Невский, а оттуда в сторону Дворцовой пощади.

Василий Николаевич весело делился с Сонькой последними своими новостями, время от времени бросая на нее внимательный взгляд.

— Вот вы живете в Париже, правильно?

— Да, в Париже, — кивнула она.

— Бывал в Париже, и не однажды. Знаю… Но вам даже не снились персоналии, с которыми нам приходится сталкиваться в нашей прекрасной столице!

— Да, у вас много знаменитых людей. Не только высший свет, но писатели, артисты…

Василий Николаевич расхохотался.

— Вот-вот! Особенно артисты!.. Есть у нас одна такая артистка — всем городом ловим!

— Почему ловите? — не поняла на своем «плохом» русском воровка.

— Потому как не можем поймать!.. Воровка! Аферистка высшей пробы! Сонька Золотая Ручка. Не слыхали?

— Не слышала. Но имя очень красивое.

— Это не имя. Кличка!.. Или, как у них выражаются, погоняло!

— Все равно красиво — Сонька Золотая Ручка, — улыбнулась Сонька. — А женщина красивая?

— А черт ее разберет! — Полицмейстер полез во внутренний карман мундира, вытащил оттуда сложенный вдвое плотный листок бумаги. — Взгляните сами!

— О, — рассмеялась воровка. — Вы носите ее прямо возле сердца!.. Она ваша дама сердца?!

— Дама моих печенок!.. Вот здесь у меня сидит!

Сонька развернула фотографию — на нее смотрела она сама.

— Красивая, — улыбнулась она.

— На вас чем-то похожа! — заявил полицмейстер и снова с интересом посмотрел на даму. — Не находите?

— Вы мне льстите!

— Ей-богу! — перекрестился Агеев и приставил снимок к лицу воровки. — Одно лицо!.. Клянусь!.. Вот как бывает! Если б не знал, что это вы, давно бы уже сидели в наручниках!

— Не пугайте меня так. — Сонька вернула ему снимок. — Я желаю вам поймать ее как можно быстрее.

— Поймаем! — кивнул полицмейстер, сопя и засовывая фото снова в карман. — Колонули тут одного воришку, он как раз ее и выудит. Был Кабаном, стал поросенком.

— «Колонули» — это как? — «не поняла» воровка.

— Морду в лепешку, пальчики в трубочку — вот и готов человек исполнять любое наше желание.

— Зачем вы мне рассказываете такие жестокости? — капризно спросила Сонька.

— Чтобы вы, французы и прочие иностранцы, понимали, в какую страшную страну приезжаете. Это вам не какая-нибудь Италия или, не приведи господи, сонная Швейцария. Россия!.. — Василий Николаевич попытался ее обнять.

Сонька довольно бесцеремонно оттолкнула его.

— Я начинаю уже понимать. — И поинтересовалась: — А куда мы едем?

— В апартаменты!

— Зачем?

— Полюбоваться, как говаривал поэт, видом великого города! Умрете, какой вид открывается из окна!

Полицмейстер снова стал обнимать воровку, она несколько поддалась, но все равно старалась держать дистанцию.

Вид из окна действительно открывался невероятный — широкая, полноводная Нева, напротив Петропавловская крепость, чуть в сторонке стрелка Васильевского острова.

Сонька стояла у окна, завороженно смотрела на эту вечную красоту.

Сзади ее нежно обнял Василий Николаевич, задышал в шею.

— Разве не красотища?

Она отстранилась, прошла к столу, который заранее был сервирован бутылкой вина, фруктами, сладостями.

Полицмейстер снова попытался сзади обнять ее, она отвела его руки.

— Вы хотите близости?

— Так точно, — ответил он по-детски наивно и просто.

— Давайте для начала выпьем.

— Непременно.

Агеев вынул из горлышка пробку, разлил по фужерам вино. Вначале пожелал продеть руку через руку и выпить таким образом «на брудершафт», но воровка снова увернулась, и они выпили без всяких нежностей.

Сонька, не отводя фужера от губ, томно улыбнулась мужчине.