Сонька-Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки

«Наше с вами счастье, Ольга Григорьевна, было призрачным. Конечно, такая женщина как вы не возьмет в спутники жизни такого человека как я, – писал он. – Найдите в себе силы не ненавидеть меня. Я надеюсь, что со временем вы сможете понять, почему я поступил столь гнусным на первый взгляд образом. Квартира продана и уже утром туда прибудет новый владелец, поэтому рекомендую вам покинуть ее как можно быстрее. Вы можете жить на моей усадьбе – она остается за мной или выбрать гостиницу, занимаясь «хипесом» от которого вы получаете больше удовольствия, чем от моей компании. Вы как-то озвучили свои жизненные приоритеты: «Стараться извлечь максимальную пользу из нынешнего дня и придумать ряд преступных схем для дальнейшего безбедного существования». Я не заметил, что среди всего, что с вами происходило, есть место для моей любви. Желаю вам счастья с вашим старым мужем и новых побед! Ваш Шарль».

Она скомкала письмо и швырнула его в угол. На свадьбу с бароном денег не было. Ольга корила себя за то, что не воспользовалась услугами банка и не сохранила там свое богатство. Почему-то она опасалась подобных учреждений, ей казалось что там, работают одни мошенники. Снова откладывать торжество и снова копить солидную сумму – на это она не могла решиться, понимая, что барон немолод, и склонен к меланхолии, ведь однажды он уже планировал свести счеты с жизнью. Вдруг он устанет ждать и повторит «подвиг» Натальи Дмитриевны?

Горечь обиды на Шарля прожигала ее внутренности, Ольга решила внести свою маленькую лепту в жизнь старой квартиры Богословских и развела небольшой костер внутри оазиса. Устроив поджог, она почувствовала легкое облегчение и поспешила покинуть место преступления.

– Будь ты проклят, Шарль! – выдохнула и, подхватив тяжелые чемоданы с вещами, направилась к выходу.

Когда швейцар преградил ей путь, она замерла в испуге, но понимая, что ей ничего не угрожает, очень обрадовалась и не отказалась от предложенной помощи, с радостью вручив ему свою поклажу.

– Мне нужен извозчик, – произнесла она немного напряженно. От расторопности этого мужчины зависело ее дальнейшая безопасность. Ей хотелось исчезнуть до того, как начнется суета с криками «пожар!» и «помогите!».

– Вы не могли бы мне одолжить денег? Мой брат скоро вернется и заплатит вам! Мы договорились встретиться на вокзале. Маменька совсем плоха, – захныкала Ольга и ласково провела рукой по чисто выбритой щеке швейцара. Мужчина с беспокойством посмотрел на ее чемоданы и на мгновение засомневался, но все же заплатил за нее.

– К вокзалу! – скомандовала она и на прощание в благодарность страстно поцеловала оторопевшего человека, отвлекая его от дыма, валящего из приоткрытого окна квартиры Шарля.

– Что же Софья Ивановна, вы не больны, а беременны! – объявил доктор, улыбаясь. Ольга чуть не потеряла сознание от шока. Она с минуту таращилась на доктора, она потом прошептала:

– Я не могу его оставить. Этого ребенка нужно убрать! Этот человек обобрал меня до нитки еще и обрюхатил!

Далеко не светский тон женщины, которая изначально вела себя, как добропорядочная представительница мещанского класса не понравился врачу.

– Сделайте мне операцию! – умоляла она, глядя на него.

– Вы имеете в виду аборт? Я не делаю таких вещей!

– Я заплачу вам! Сколько? – делово спросила Ольга, с вызовом смотря в блестящее врачебное пенсне.

– Вы не на рынке, а в медицинском учреждении.

– Вы не понимаете…

– Это вы не понимаете! – повысил голос человек, напоминающий Ольге ювелира-отца. – Как вы можете себе позволить такую… распущенность! Я думал, вы порядочная женщина, но приживать ребенка вне брака – это аморально! У меня дочь – невеста. И каждый раз, оглядываясь вокруг я – взрослый человек – не знаю, как ее защитить от подобных вам людей. Что видит молодежь в начале двадцатого века?! Падение нравов! Вы показываете своим примером, что все добродетели – прихоть и бредни стариков. Теперь новые люди и модно не считать кавалеров. Жить во грехе и поносить все, что свято. Плюете на религию, на многовековые устои! Такие люди как вы, Софья Ивановна (почему-то я сомневаюсь, что это ваше настоящее имя), мне отвратительны.

– Тогда зачем же вы меня приняли? – произнесла потухшим голосом Ольга.

– Потому что я обязан помогать – это моя профессия.

– Вот и помогите…

– Не в этом смысле! Я честный порядочный человек! Мое дело – лечить, а не калечить. Во врачебной клятве сказано: «Я не вручу никакой женщине абортивного пессария». В семнадцатом веке в нашей стране за это казнили! Убирайтесь, и чтобы я вас больше не видел.

Когда Ольга вошла в дверь Анны, над которой красовалась огромная вывеска «Дом мод» она испуганно произнесла, позабыв о своем немецком акценте:

– Что с вами стряслось, Ольга?