Соннасарнова. Элит (СИ)

Четверо человек охраны во главе с Нильсси побежали выпроваживать Фиру.

— Счас я вам просто так уйду! — заявил тот. — Люстра-люстра, стань цветочком, к небу взметнись, в облачко преобразись!

Огромная хрустальная люстра угрожающе заскрипела. Затем ее чудесные цепочки хрусталя превратились в темно-зеленые лианы, а лампы стали светящимися бутонами. Из лиан на головы всех присутствующих полился странный сок-смола.

Фира выглядел довольным результатом.

— Экспромт творит чудеса, — заявил он.

— Быстро выкиньте его отсюда! — закричала Мелинда.

Фира стоял спокойно, ожидая, пока подойдут охранники. Нильсси опасливо приближался, успокоившийся доктор Кэйн казался ему еще опаснее.

— Нильсси, как семья? Как дети? — светски поинтересовался он, когда Нильсси предстал перед ним.

— Я не женат, — буркнул тот. — И ты в курсе.

— Ну, мы так давно не виделись. Многое могло измениться.

Фира взял его под руку и направился к выходу. Остальные охранники, облегченно вздохнув, пошли следом.

— Ну, я пошел, — возле выхода похлопал Фира по плечу Нильсси. — Свет мой елочка зажгись!

Загорелись занавески.

Обозленная охрана взяла Фиру под белы рученьки и выкинула на крыльцо.

— Да я и сам собирался уходить! — крикнул он им вслед, садясь на лестнице.

Но не успел он усесться, как повелитель теней подхватил его под локоть и запихнул в машину. Сурово взглянув на Фиру, он махнул рукой, решив оставить нотации до утра, и завел машину.

***

Пожилой джентльмен, от которого изысканно пахло парфюмом «Священные слезы Фив», подошел и поприветствовал Мелинду.

— Надеюсь, этот инцидент не омрачит наше сотрудничество, — произнесла она.

— Ну что вы, ни в коей мере. Я понимаю, рабочие накладки могут возникать.

— Приятно встретить столь понимающего партнера, — сказала женщина, распахивая перед стариком синюю дверь с изображением «первоначального человека».

***

Тейн поздравил себя с тем, что безупречно воспроизвел дорогу до Фириного дома. Подхватив безумного доктора под локоть, он отвел и оставил его в белой гостиной, а сам отправился в хозяйскую спальню. Фира упал на пол и разлегся на нем, широко раскинув руки и удовлетворенно улыбнувшись.

Глава 9. Предсказание задним числом

Vaticinia post eventum

Легкий аромат мирры. Парфюм «Священные слезы Фив». Хозяин снова приходил, пока он спал. Всегда именно так, он приходит, пока Мойзес спит. Почему подгадывает именно так? Мойзес ни разу не видел его лица. Скорее всего, он от кого-то скрывается. Возможно, он разыскиваемый преступник. Мойзесу все равно. Для него он был спасителем. Тем, кто вытащил его с улицы, позволил жить в своем доме лишь за условную плату — работу по дому, которая почти не требовалась. Вытереть пыль с дорогих старинных экспонатов, побеспокоиться о паутине. В доме хозяина было полно раритетов. Мойзес не знал их истинной ценности, но думал, что за эти вещицы коллекционеры продали бы душу. Его хозяин был таким коллекционером, определенно точно. Скорее всего, он эксцентричный миллионер, создавший тайное логово для своих артефактов. И Мойзесу выпала великая честь быть хранителем этого места.

Старик медленно встал с дивана, прошелся по комнате, проводя пальцами по дорогой столешнице, дотрагиваясь до статуэток, остановился перед картиной. Это был узкий высокий каньон, черные берега взмывали вверх, растворяясь в багряном небе, а внизу, внизу текла не вода. Река крови скользила по узкому руслу, и лишь одна взметнувшаяся вверх рука тревожила размеренный поток. Эта картина всегда внушала старику неподвластный разуму ужас. Страх поднимался откуда-то из самых глубин его души и застревал в горле.

Это была единственная картина, что висела на стене. В коллекции хозяина было много куда более известных и менее жутких картин, но все они «пылились», составленные длинными рядами.

Взгляд Мойзеса упал на дорогую, украшенную изысканной лепниной дверь. Дверь, за которую ему нет ходу. Дверь, за которой всегда скрывался хозяин. В этом доме было единственное правило — никогда не пытаться узнать, что за ней.

И Мойзес неукоснительно ему следовал.

***

Грохот. Грохот наполнял воздух. Грохот проникал в глубину вод. Грохот пронизывал толщу земли. Грохот разрывал барабанные перепонки. Словно неудержимый камнепад. Словно вихрь твердой каменной лавины обрушивался на нее. Молнии трещали в разреженном воздухе, они были такими же сухими, как непрекращающийся грохот. От этого шума не было спасения. Он настигал ее повсюду, где бы она ни спряталась. Грохот сводил с ума. Все, что могло помочь ей — лишь капля влаги. Хотя бы одна капля. Но где взять эту каплю в пустыне?

Ферсаат распахнула глаза. Сон. Снова. Один и тот же. Раз за разом. Тысячи лет. Единственная ночь, ставшая ее персональным кошмаром длиною в вечность. Вечность? Ну уж нет. И ненависть, в недолгие мгновения забытья сменявшаяся страхом, вновь вспыхнула в ней с новой силой. О, она знала, что заглушить грохот можно, лишь пролив кровь. Его кровь.