Сонник Инверсанта

— Если из своего личного оружия, то девяносто пять из ста вышибу в любое время дня и ночи. Оно у меня каждый месяц пристреливается.

— Вот и славно, не расставайся с ним. Носи всегда при себе, под подушку прячь. А людей Адмирала держи всегда на прицеле. Именно они могут доставить тебе и господину Звездочету крупные неприятности.

— А не сгущаешь ли ты, дорогой Петруша, краски? — проворчал Дмитрий.

— Лучше поверни голову и еще разок полюбуйся на эти развалины. Какой сволочью надо быть, чтобы уничтожить дом, в котором ты ночевал… — я хлопнул Лещенко по спине. — Давай, Ваня, жми в больницу. Сейчас мы с ним потолкуем!

— К Адмиралу?

— С этого дня он больше не Адмирал.

— Не заводись, Петр! — вмешался Дмитрий. — Корнелиус — мужик, конечно, вредный, но это необходимый жупел. Для всей нашей страны.

— Жупел?

— А ты как думал! Без своего пугала ни один огород долго не выстоит.

— Ничего, как-нибудь переживем без пугала.

— Учти, ты рискуешь сделать из него мученика. — Холодно предупредил Павловский. — А вот тебя после отставки Адмирала многие невзлюбят.

— И это я как-нибудь переживу. Трогай, Ваня!..

* * *

Он явно был еще не в том состоянии, чтобы ходить, однако при моем появлении немедленно поднялся с кровати. Секретарь, сидевший рядом на табурете, повинуясь моему жесту, стремительно выскочил из палаты.

— Вы даже не представляете, Ваше Величество, как я счастлив! — Адмирал Корнелиус сделал ко мне шаг и неловко поклонился. — Видит Бог, я не желал вашей гибели. Если хотите, можете проверить, — к вокзалу тайно были стянуты наши элитные части. Помимо ракетчиков еще и полк спецназа. Мы знали, что оппозиция клюнет — и она клюнула.

— Еще бы!.. — я продолжал изучать подсушенную недомоганием физиономию Корнелиуса.

— Поймите, Ваше Величество, я всего лишь военный. Мое дело — уничтожать врагов империи. В Ванессии же уцелело множество боеспособных частей. Кое-кто согласился принять присягу новому правительству, но многие затаились. Мы знали, что готовится акция, но не знали где и когда. Лучше способа, нежели спровоцировать противника, я не видел. Таким образом, мы сами обозначили место и время. Нужно было только дождаться атаки и разом уничтожить всю оппозицию.

— Почему же вы не посоветовались со мной? Боялись, что откажусь?

Адмирал покаянно опустил голову.

— Наверное, это было главной моей ошибкой. Но я действовал так исключительно в целях секретности. Кроме того, поначалу я был уверен, что мы уничтожим врага еще на подлете к вокзалу. Могло получиться и так, что о расправе над террористами вы даже ничего бы не узнали. Тем не менее, в последний момент я решил вас предупредить. Если бы не мое плачевное состояние, я лично заехал бы за вами, однако…

— Однако мой удар несколько изменил ваши планы. — Я скривился. — Ладно, оставим эту лирику. Скажи мне другое, Корнелиус: чем помешал тебе Тарас Зубатов?

— Не понимаю… — довольно умело господин Адмирал изобразил на лице недоумение.

— Все ты понимаешь, паскуда придворная! — я порывисто шагнул к Адмиралу, заставив его отшатнуться. — Подстраховаться решил? За хозяев своих испугался?

— Каких еще хозяев?

— Тех, которых изводили молоко и глина Зубатова! — я сделал еще шаг. — А Антонина? Ты помнишь Антонину? Она ведь тоже обхаживала меня. Как и Конрад Павлович, скармливавший мне ежедневно килограммы яиц всевозможных паразитов.

— Ваше Величество…

— Молчать! — рявкнул я. — Молчать, когда с тобой разговаривает человек! Тем более, что в твоем государстве не так уж много таковых осталось. Наверное, и я бы стал одним из вас, если бы не предпринимал своих контрмер. Но в том и заключается отличие между нами, Корнелиус. Я все еще человек! Человек, ты понял меня?! И Тарас тоже был человеком! Потому ты и сгубил его. — Не сдержавшись, я порывисто замахнулся, и Адмирал тотчас втянул голову в плечи. Все-таки научил я его бояться! Ох, как научил! Хотя и радоваться тут было по большому счету нечему. Секунду или две я стоял с занесенной рукой, а Адмирал покорно ждал. Прощения, гнева, милости — чего угодно. И, разумеется, я его не ударил. Раньше это следовало делать — еще в далеком детстве — за первых повешенных крыс и раздавленных жуков, за умученных кошек и убитых воробьев. А сейчас главенствовала правда Димки Павловского. Люди оставались людьми со всеми их порочными потрохами, от пяток до макушки завоеванные крохотными и ненасытными хищниками. И кто знает, пожалуй, жить таким без жупела было действительно сложно. А в скором будущем, когда я покину Артемию навсегда, станет еще сложнее.

— Взгляни! — я указал в сторону окна, где маячила огромная Тень Миколы. — Видишь эту Тень?… Но теперь это уже не я, а ты!

— Не понимаю… — Адмирал Корнелиус посмотрел в окно, и в эту самую секунду я изо всех сил пожелал, чтобы он увидел мою Тень. В самом деле, пусть увидит и ужаснется. И он действительно ее УВИДЕЛ. Я угадал это по его посеревшему лицу.

— Что это? — Адмирал сжался.