Сонное царство. Оружие смерти

«И я сейчас не остановлюсь, — подумал Леггер, — Стрезличку известен мой код. Он знает, что зайдя так далеко, я не поверну назад, хотя и вижу, что меня ждет. Потому что я хочу Власти, Силы, Дара. Хотя бы на одну секунду до того, как меня достанет пуля, которая уже послана за мной. Последний крохотный отрезочек времени — и больше я уже не буду собой. Я стану своим отцом. И на моих руках будет смерть Стрезличка. Тяжелая и холодная».

Словно вернувшись откуда–то издалека, он наконец–таки оторвался от своих тягостных раздумий и увидел, что Рэйчел все еще пристально смотрит на него.

— Ты права, — промолвил он, и в голосе его было ощутимое сожаление. — Все было заранее спланировано. Даже ты. И то, что ты пришла ко мне… и вот теперь говоришь мне это.

Она отвернулась и отодвинулась подальше от него. Нечто большее приглушало ее голос, чем простая грязная подушка, в которую она уткнулась.

— Я на самом деле так не думала, — всхлипнула она. — Я не привыкла так думать.

«Нет, это она сама так поступила», — подумал Леггер.

Он коснулся пальцами ее черных локонов. Все делают это по собственной воле, не отклоняясь ни на шаг от давно кем–то проложенного для них маршрута.

Последний кусочек сложился в мозаику воспоминаний, представшую перед его мысленным взором… Последнее недостающее звено общее картины — темный мягкий салон автомобиля на пустынной улице ночного Лос–Анджелеса. Некто в белом, седая борода…

— Так это был Стрезличек, а? — спросил Леггер. — Ну, тот, кто говорил со мной в Лос–Анджелесе про то, что он за мною присматривает и все такое прочее… Ты все об этом знаешь, ведь правда?

Она ничего ему не ответила, и этого было достаточно для того, чтобы он понял, что это правда.

Он долго лежал, открыв глаза. Сквозь окно виднелась озаренная луной автострада, пересекавшая этот крохотный карманчик времени.

Глава 10

Они вновь тронулись в путь солнечным и прохладным утром. Дорц за рулем, Леггер — рядом с Энн и Рэйчел, вновь погрузившимися в глубокое молчание на заднем сидении.

Сухая пыль скрипела у Леггёра на зубах. Перед самым восходом солнца там, в мотеле, он впал в состояние, среднее между сном и бодрствованием. Конечно же, он понимал, что лежит в пропахшей плесенью кровати, но одновременно видел в окне языки пламени и тень своего отца, падающую на стекло. И теперь он никак не мог связать вместе эти две реальности. Проблема была в том, что слишком многое из снов кровавыми струйками протекало в реальный мир.

Плоская равнина за окном автомобиля проплывала словно в замедленной съемке. «И это из той же области, — подумал Леггер. — Ехать в этой машине, делать то, что никогда бы тебе в голову не пришло». — «И как это получается?» — недоумевал он. Это означало, что он не просто был суммой всего того, что сделал, а являлся одновременно и каким–то неведомым объемом, числом, записанным за пределами твоего взгляда. «Господи, что за мысль, столь холодная и непостижимая. Да к черту!». Он решил больше не думать об этом, стряхнув с себя последние остатки дремы, и обратился к Дорцу.

— Ну так и что тебе удалось выяснить? — он постучал пальцами по стопке папок, трофею из прошлого, с ракетного полигона на холмах. Теперь эти бумажки валялись на переднем сидении между ним и Дорцем.

Дорц лишь плечами пожал.

— Еще не успел, — он не отрывал взгляд от асфальтовой полосы шоссе. — Там еще столько всего предстоит посмотреть. Тем более, что часть материала — сплошные технические термины.

— Ну и что?

Дорц так ничего и не ответил. Его взгляд зафиксировался на дороге.

— Не тяни, я хочу знать, что это добавляет к тому, что нам уже известно?

Дорц вполоборота посмотрел на него, и Леггер уловил некоторую тревогу, которой он прежде на этом лице не видел. Но не страх, это Леггер знал твердо. Создавалось такое впечатление, будто Дорц наткнулся на нечто непредвиденное, нечто, чего и быть–то не должно, обрывок из сна, проскользнувший в реальный мир, фрагмент кошмара, который он никак не хотел признавать.

«А ведь это его, Дорца, мир, — подумал Леггер. — Вся эта хреновина — это чем он живет, прямо здесь, на грани, на краю. А что же за пределами всего этого?»

— Это не то, что я ожидал, — медленно изрек Дорц. — Я ведь думал, что все, что связано с ПРОЕКТОМ ПСИХО, — это сплошное мошенничество и профанация… Дерьмо для отмаза и ширма для прикрытия неблаговидных дел… Вся эта чушь про психонавтов и прорыв в коллективное бессознательное.

— А оказалось совсем наоборот?