Сонные войны. Дилогия (СИ)

  Ли открыл глаза и почувствовал, что ему лучше. Мысли, наконец, текут в нормальном направлении, а разум трезв, или почти трезв. Пред ним стоял Рооми в темных очках, и скалился. Ли отметил, что до, этого безупречная прическа, полностью растрепана и волосы, вроде, даже шевелятся. Может от кондиционера?

  - Как хорошо, что мы, в конце концов, встретились, - сказал Рооми.

  - Как я сюда попал?

  - Я вытащил тебя из пучины, если ты простишь мне мой стиль. Однако твое возвращение туда крайне нежелательно мальчик.

  - Мальчик...

  Ли хотел возмутиться, но в ту же секунду, стоящий в паре метрах Рооми переместился, и его лицо нависло над лицом Кахомы. Молниеносное движение руки, очки слетели. Ли в ужасе вытаращился на сшитые бельма. В небольших просветах между нитками и клочьями кожи, плескались черные тени.

  - Слушай меня ты, кусок идиота, - прорычал Рооми. - Мы вложили в тебя столько сил не для того, чтобы ты сдох на середине пути!

  - Но я думал...

  - Ты так обдолбался, что утратил эту способность!

  - Но Чан...

  - Он слишком стар, чтобы что-то значить, идиот! Но опасен, а мы не хотим выступать раньше времени. Он еще может быть нам полезен.

  - Так поэтому вы больше не приходили?

  - Конечно болван! Чан установил за тобой такую слежку.... Да знаешь ли ты, что половина этой шантрапы, что ложится под тебя, или пьет за твой счет, состоит у него на службе?

  - Нет...

  - То-то и оно. Он хочет загнать тебя в психушку, или в могилу и тогда у него развяжутся руки!

  - Вот сволочь!

  Рооми надел очки и отошел от кровати. На ней, все еще блестела зеленоватая жижа, из желудка Ли.

  - Конечно, сволочь, а ты что думал? Ты не представляешь, по каким правилам ведется эта игра, а он очень хорошо представляет...

  - И что за правила?

  - Если я расскажу, мне придется тебя убить. Как, рано или поздно, мы устраним Чана. Я думаю, скорее рано...

  - А почему не сейчас? - Ли подскочил с кровати, но организм, в отличие от разума, не очистился и он упал обратно.

  - Потому что сейчас он нам нужен. Но мы убьем его на премьере фильма, вместе с Толстыми Ткачами. А вернее, предоставим эту честь тебе.

  - Мне? Это здорово! Клянусь Рооми, я не подведу!

  - Конечно, не подведешь, у тебя просто не будет выбора. Если после премьеры он уйдет живым, на следующий день ты станешь мертвым.

  - Вы убьете меня?

  - Нет, Чан, или Толстые Ткачи.

  - Я не понимаю...

  - И это хорошо. Ты просто пронеси на премьеру оружие и убей его. Нас он будет опасаться, а тебя считает кретином, весьма заслужено кстати.

  - Эй!

  - Я говорю что вижу. Попробуй опровергнуть мое мнение. Попробуй выполнить то, ради чего твой отец оставил тебе корпорацию. Попробуй хоть что-то, а иначе умрешь. И умрешь не как мужчина, а как сопливое ничтожество в луже собственной мочи и блевотины!

  Рооми, кивком головы, указал на зеленую лужу. Ли посмотрел и немного побледнел. Немного, потому что и до этого, лицо цветом соответствовало извести.

  - Я не умру так, - прошептал Ли.

  - Это хорошо, но это лишь слова. Мы увидимся на премьере, или не увидимся никогда.

  За Рооми захлопнулась дверь, а Ли все еще смотрел на бывшее содержимое утробы. Кусочки суши, половинки таблеток и все зеленое от абсента. Нет, он не умрет в луже такого!

   Японец

  Посреди огромного зала, уставленного тысячами статуй, разыгрывался спектакль одного актера. Японец не мог говорить - губы окаменели; он плохо видел каменными глазами, но незнакомец в шелковом кимоно, хотя бы забрал его боль. Теперь он превратился в настоящую статую, слушающую пламенные речи, вот уже несколько часов подряд. Черный шелк мелькал в просветах статуй, незнакомец размахивал руками, то переходя на крик, то спускаясь до шепота. Он то подбегал, то исчезал и появлялся в другом конце зала. Его наряд уже несколько раз загорался от нестерпимой жары, но он небрежно тушил его, а на шелке не оставалось никаких следов.

  - Ты не понимаешь! - кричал незнакомец. - И никто не понимает! Вот скажи мне, чем книга лучше жизни?

  Японец не мог ответить, но мужчина, каким-то образом, умудрялся слышать мысли.

  - Неправда! - воскликнул он. - Дело вовсе не в том, что кто-то, чем-то управляет - дело в действиях! Любая книга дарит, прежде всего, их. Их и перемены. Прислушайся, насколько сладкое это слово. Перемены...

  Голос мужчины заползал в мозг сухим шорохом.