Сонный лекарь 6 (СИ)

Смотрим дальше. Семь утра — в больнице это время всеобщего подъёма. Среди пациентов должна царить легкая суматоха. Организм выбрасывает в кровь кортизол, заставляя мозг проснуться. Но вместо шумихи я наблюдал группы вполне себе тихих и никого не трогающих пациентов. Ни намёка на агрессию! Звериное рычание, попытка притвориться растением, невнятное бормотание — всего этого хватало.

[Но не агрессии!] — Аккоман зашипел, словно змея. — [Присмотрись, Довлатов. Она будто под запретом для всех, кто попал под ментальное воздействие.]

Я шёл по знакомому коридору, уже догадываясь, куда именно приду. Последние двери, ведущие в покои Уильяма Шапиро, и вовсе никем не охранялись. Ключи торчали в замке, будто приглашая войти внутрь.

[Паук зовёт на обед?] — Аккоман нервно хохотнул. — [Интересно, кого же подадут на завтрак? Может, тебя, Довлатов?]

Мой придуманный визави абсолютно прав. Кто бы тут ни находился, это точно не Уильям Шапиро. У того мальца был нейтральный тип одарённости и нулевой ранг. Нет даже блеклого подобия шанса, что Уилл смог бы захватить разумы всех пациентов больницы. На это требуется прорва эфира, Власти, точек фокусировки и ранг по меньшей мере, как у архонта. Или некий неизвестный мне артефакт запредельной силы. Одно я понял наверняка — дальше идти нельзя ни в коем случае!

Сделав спиной шаг назад, я в тот же миг уловил, как позади почудилась до боли знакомая вибрация. Резко развернувшись, тут же активирую часы Ахиллеса. Одноразовый артефактный круглый щит разворачивается, кольцом охватывая правое запястье. Левой рукой лезу во внутренний карман пиджака и выхватываю молоточек Хаммеров. Оружие… именно оружие, а не игрушка стремительно растёт в моих руках по мере вливания в него ауры и маны. Навершие молота сверкает и трещит от окутавших его разрядов! Детище оружейников-техномантов ненадолго придало уверенности в себе.

Противник не спеша вышел из ближайшей ко мне палаты, перекрывая путь к отступлению. Вибрации тут же стали раз в двадцать сильнее, чем во время разговора с Каладрисом в ООН.

— Жаа-а-ль! Я рассчитывал выиграть больше времени.

Уилл… тот самый Уилл Шапиро прошёлся по мне холодным взглядом. Он выглядел минимум на пару лет старше того веселого пацана-двенадцатилетки, каким был всего месяц назад. А ещё Власть… Сокрушительная, всеподавляющая, не знающая ни жалости, ни страха, ни сомнений. Ни в чём не уступающая ни Дуротану или Каладрису, она читалась в каждом взгляде и каждом жесте Шапиро.

— Но кое-что ещё можно сделать, — Уилл смотрел на меня всё тем же холодным взглядом.

От услышанного и увиденного волосы встали дыбом.

[Он учитель, дери его все черти ада!] — Аккоман завопил, схватившись за голову. — [Как этот шкет вообще смог сменить тип одарённости с нейтрального на ментат? К черту всё! Беги отсюда.]

Молот Хаммера выпустил мощнейший разряд молнии, испепелив невидимое, но замеченное мной плетение. Уилл, досадливо поморщившись, бросился в бой, создавая в руках два призрачных клинка.

[Да что это за чудовище в человеческой обёртке!] – взвизгнул Аккоман, видя «Призрачные Шаги» в исполнении Шапиро под «Ускорением». — [Тяни время, Довлатов! Продержись хотя бы пару минут до прибытия подмоги.]

Глава 7

Хозяин Цифр дает о себе знать

Больница для душевнобольных Аркхэма

Крыло для тяжелобольных пациентов

Коридор, двери палат идут вдоль обеих стен.

0,1 секунды…

Уилл… Тот самый Уилл Шапиро несётся на меня с желанием не просто убить, а обратить в пыль. Его инкогнито раскрыто! Устранив меня, он может и дальше промывать мозги людям, находящимся в больнице.

0,3 секунды…

«Ускорение» — время замедляется, и вместе с тем на меня накатывает волна практически материализовавшейся опасности. Мало! В каждом шаге Шапиро чувствуется опыт втаптывания в грязь мастеров ближнего боя. Его взгляд будто кричит о Власти. В глазах читается решимость пролить кровь…

[Решимость!] — мне не выжить, если не поставлю на кон больше, чем имею сам.

Загнанное в тупик сознание залезло в тёмные, откровенно пугающие, закрома на дне моей души. О существовании таких техник Лей Джо и Хомячкович просили позабыть. Ведь страшнее смерти для целителя может быть лишь желание шагнуть в её объятья.