Сообщество разума

Каким образом поцелуй может загладить обиду? Как оскорбление «усугубляет» урон? Почему мы часто рассуждаем так, будто наши желания и устремления схожи с силами, взаимно дополняющими друг друга при сочетании – и как бы отменяющими друг друга, когда они противоположны по значению? Я намерен утверждать, что так происходит потому, что в каждый момент нашей жизни мы вынуждены выбирать между альтернативами, которые нельзя сравнивать. Допустим, например, что нужно сделать выбор между двумя домами: из одного открывается вид на горы, а другой ближе к месту нашей работы. Поистине странно сравнивать такие разные параметры, как близость к работе и красивые пейзажи. Но человек может решить, что приятное, успокаивающее зрелище стоит дополнительных затрат времени на дорогу. Вместо того чтобы сравнивать сами дома, можно сравнить их «привходящие» достоинства.

Мы переходим к использованию количеств, когда нет возможности сравнивать качества.

Таким вот образом, к лучшему или к худшему, мы часто присваиваем некоторую величину, некоторую ценность каждому варианту. Данная тактика настолько помогает упростить нашу жизнь, что практически все социальные коллективы разрабатывают собственные схемы взаимодействия – этакие нематериальные валюты, позволяющие членам коллективов работать и жить в гармонии, хотя у каждого человека остаются, конечно, личные цели. Создание подобной валюты способствует развитию и конкуренции и сотрудничества, предлагая мирные способы разделять и распределять некие общие блага.

Но кто устанавливает «цену» на время или измеряет ценность комфорта и любви? Что скрывается за нашими ментальными «рынками», если столь непросто проводить сравнения между эмоциональными состояниями? Отметим, что, независимо от степени различия этих ментальных состояний, все они вынуждены конкурировать за некие ограниченные ресурсы, будь то пространство, время и энергия, а потому являются в значительной степени взаимозаменяемыми. Например, мы достигнем приблизительно одинаковых результатов, оценивая деятельность с точки зрения количества пищи и с точки зрения временны́х затрат, поскольку для поиска пищи требуется время, а каждый прием пищи помогает прожить дольше. Следовательно, ценность, которую мы присваиваем конкретному «товару», в какой-то мере сказывается на ценности, присвоенной многим другим «товарам». Существует множество подобных ограничений, и потому, едва коллектив создает валюту, эта валюта начинает жить собственной жизнью; вскоре мы начинаем относиться к нашему «богатству» как к подлинному, реальному «товару», который можно использовать, хранить, давать в долг или тратить.

Аналогичным образом группа агентов разума может использовать некоторую «величину» для учета взаимодействий между агентами. В самом деле, агентам такие методы учета нужны даже больше, чем людям, поскольку они менее способны оценивать проблемы друг друга. Но если агентам приходится «платить», что служит им валютой для расчетов? Группа агентов способна найти способы эксплуатации совместного доступа к какому-то химическому веществу, запас которого ограничен; другая группа, к примеру, может использовать некую величину, которая не является реальной, которая попросту «вычислена». Подозреваю, что ощущение, которое принято называть удовольствием от успеха, может служить валютой в одной из подобных схем. В той степени, в которой успех тождественен времени, пище или энергии, полезно воспринимать его как вариант богатства.

28.3. Количество и качество

На страницах настоящей книги почти не обсуждались количества, подлежащие «измерению», хотя, конечно, клетки мозга постоянно ими оперируют. Например, вполне вероятно, что многие наши агенты используют количественные схемы для обобщения доказательств или установления прочных отношений. Однако мы почти не затрагивали данную тему, поскольку, как я подозреваю, количество значит тем меньше, чем выше мы поднимаемся в иерархии мыслительных операций. Это объясняется тем, что всякий раз, когда приходится сравнивать величины, мы платим немалую цену – фактически отказываемся от того, что принято называть «мышлением».

При обращении к измерениям мы лишаем себя возможности использовать отдельные виды мышления. Валюты и величины помогают проводить сравнения за счет маскировки различий между теми фактами, которые они репрезентируют.