Сооруди себе причёску

После ареста меня 24 часа допрашивали. Я сидел под яркой лампой, они же находились в полутьме и без конца задавали вопросы. Они очень долго спрашивали меня, куда я дел деньги, пока я не стал просить их и умолять оцепить все аэропорты, вокзалы и автобусные станции, чтобы она не удрала. Наконец, я заснул на стуле под ярким светом большой лампы.

К этому времени она. конечно, была уже далеко, но я могу доказать им, что не убивал ее. Совершенно однозначно.

Наконец, мне дали адвоката, и я рассказал ему эту историю несколько раз, пока он мне не поверил. По его просьбе полиция согласилась обыскать мою квартиру. Там должны были быть ее вещи. Можно будет установить, в каких магазинах эти вещи были куплены. Это должно убедить их, что Маделина Батлер находилась в моей квартире.

Но беда в том, что они ничего не нашли.

Абсолютно ничего. Ни пижамы, ни халата, ни туфель, ни шляпной коробки, ни пакетов из-под новых платьев. Не нашли даже окурков со следами губной помады, не нашли никаких отпечатков пальцев на бутылке виски и бокалах. Не было следов губной помады на подушке и полотенцах, не было остатков средств для завивки и краски для волос.

Они сделали вывод, что никакой женщины в моей квартире не было.

Постепенно мне стало все ясно.

Она не могла войти в квартиру после моего ареста, так как у нее не было ключей. Она все проделала перед нашим отъездом, наверное, когда я брился. Она все вытерла, вычистила, а свои платья и другие вещи выбросила в мусоропровод.

Она сделала все то, что хотел сделать я, только опередила меня.

В кармане моего пиджака они нашли письмо. Они спросили меня, как это понять: я прятал от полиции Маделину Батлер в своей квартире и написал письмо в полицию, указывая, что ее гам можно найти.

Я попытался им объяснить. Но тут кое-что начало проясняться, и это меня доконало.

В результате полиция отказалась эксгумировать тело Дианы Джеймс, на чем настаивал мой адвокат.

Правда, не одно это, было и кое-что другое.

Дело в том, что никто не видел Маделины Батлер после того, как я ударил по голове полицейского, осветившего ее лицо фонарем. Чарисса Финлей говорила, что я вместе с Маделиной Батлер уехал из домика на озере, и она убеждена в том, что один из нас должен был убить другого. Служащий бензоколонки и полицейский в маленьком городке, через который я проезжал четыре часа спустя после пожара, заявили, что в машине я был один.

Два регулировщика и два патрульных полицейских и еще трое сказали, что только всемером и с немалым трудом им удалось меня связать. Мое утверждение, что будто на тротуаре была Маделина Батлер, сочли за галлюцинацию, за плод моего больного воображения.

Было опрошено 20 свидетелей, и все заявили, что не видели женщины, похожей на Маделину Батлер.

Восемь человек сказали, что видели безвкусно одетую рыжую девицу в большой шляпе, но если я утверждаю, что это была Маделина Батлер, значит, я рехнулся.

Допросили мальчиков, которые видели, как я выбросил приемник. Они сказали, что отдали его в ремонт, и мастер заявил им, что внутри кто-то ковырял ножом. Мастер подтвердил это под присягой.

Они решили, что чувство вины вызвало у меня помешательство. Я сломал приемник, потому что по нему долго передавали о женщине, которую я убил. И я спал на берегу моря, так как мне чудилось, будто она находится в моей квартире. И я совершенно спятил, ибо в каждой женщине видел Маделину Батлер.

И все же не это главное.

Главной оказалась история с деньгами.

Это произошло, когда полицейские вернулись из моей квартиры. На все, что я им говорил, они только качали головами, а то и совсем не слушали меня. Однако когда я им в пятнадцатый раз повторил, что Маделина взяла деньги из банков, а потом запросто скрылась, они согласились проверить это.

Они предупредили, что если и это окажется такой же чепухой, как все предыдущее, то на этом следует закончить. Они но горло сыты проверкой моих утверждений. Я вздохнул с облегчением. Теперь, наконец, они получат доказательство, что я не сумасшедший.

Они проверили мои утверждения, допросили служащих всех трех банков.

Ни миссис Генри Л. Кастерс, ни миссис Джеймс Р. Хэтс, ни миссис Луцилла Мэннинг не арендовали сейфов. Они даже не слышали таких имен. И ни одна женщина, хотя бы отдаленно, подходящая под мое описание, в этот день ничего не брала из сейфов.

Напротив, заявили они. миссис Маделина Батлер, президент основанного ею исторического общества, уже несколько лет пользовалась сейфами этих банков. В них она хранила документы и фамильные бумаги.

Когда мне об этом рассказали, то пришлось вызывать надсмотрщиков.

А иногда это находит на меня даже теперь — я начинаю кричать, рычать и смеяться, когда думаю о том, что эти 120 тысяч четыре дня и четыре ночи были у меня в квартире. Они либо лежали в ее чемоданчике, либо под матрацем.

Деньги все время оставались при ней. А сообщения по радио она действительно не слышала, а я сам ей сказал, что полиция ищет меня, а не ее. Она, вероятно, догадывалась об этом, но, не желая рисковать, решила сначала сделаться настоящей Сузи Мамбли, а потом уже скрыться.