Соперник

Я ускорила шаг, чтобы побыстрей скрыться.

Как же он меня раздражает.

Макс – это худшее зло, которое могло произойти со мной. Ничего хуже просто быть не может.

Адреналин гулял в крови, хотелось разогнаться и куда-нибудь побежать, сломя голову. Прошла мимо лифта, сняла туфли и босиком помчалась по лестнице на седьмой этаж.

Затормозила уже у двери, восстанавливая дыхание.

Вдох-выдох.

Я справлюсь. Ничего страшного не произошло. Пока…

Чёрт тебя дери, соберись!

Положила ладонь на грудь, где до сих пор бешено колотилось сердце. С этим парнем мне точно не будет покоя.

Дрожащими руками вытащила из сумки ключи, едва их не уронив. Только вставила ключ в замочную скважину, как дверь вдруг резко распахнулась. Зажмурилась со всей силы и вновь открыла глаза, потому что не могла поверить увиденному.

Передо мной стоял папа!

– Здравствуй, Наталья, – нацепил фирменную улыбку, которую я часто лицезрела на театральных афишах. – Совсем взрослая уже стала.

Молча кивнула, потому что от шока забыла, как складывать звуки в слова.

– Наташа уже здесь? – из квартиры послышался голос мамы.

Я окончательно потеряла связь с реальностью. То, что сейчас происходило, не укладывалось у меня в голове.

На пороге показалась Лара, а к её ноге прижимался маленький рыжий мальчик, похожий на меня как две капли воды.

3.2

Мне вдруг срочно понадобилась группа поддержки.

– А где бабушка? – с трудом проглотив комок в горле, спросила я родителей.

– Сбежала! – фыркнула Лара, рухнув в любимое кресло бабули.

Она вела себя так расслабленно, словно попала к себе домой. Живя с бабушкой всю свою жизнь, я никогда не позволяла себе садиться на её любимое кресло даже в отсутствие хозяйки. Это что-то вроде её личной зоны комфорта. У нас с бабушкой есть неписаные бытовые правила: я не трогаю ее вещи, а она мои. У каждого есть своё личное пространство.

– Может мне кто-то объяснить, что здесь происходит? – я всё ещё пребывала в полном недоумении. И мне вдруг стало до жути неприятно находиться в собственном доме.

– Наталья, ты присаживайся. Разговор будет долгий, – предложил отец и я охотно последовала его совету. Сердце колотилось как бешеное. Мне нужно было хоть как-то расслабиться и прийти в себя.

Я настороженно огляделась. Мой взгляд вновь упал на мальчишку. Ребёнок тихо сидел в центре зала и играл своими машинками. Солнечный свет, проникающий из окна, подчёркивал яркую рыжину его медных волос. Миловидное личико, выразительные серые глазки. Мальчик выглядел таким серьёзным, что, казалось, улыбка на его лице – редкая гостья. Вспыхнуло странное чувство, будто я смотрю на свою ожившую детскую фотографию. Только в этом возрасте у меня были длинные волосы, собранные в аккуратные косички.

– А чей это ребенок? – спросила я Лару.

– Наш!

Её короткий ответ стал мощным ударом мне в грудь, разом выбившим кислород из легких.

– Чей “наш”? – встревоженно переспросила.

– Как выяснилось, мы с твоим отцом его родители, а ты, соответственно, сестра.

– А почему вы решили только сейчас мне о нём рассказать?

– Не только тебе. Я сам узнал лишь вчера утром! – Евгений театрально поднял руки и с усталым видом устроился возле меня на диване.

Мы словно разделились на две команды: Лара, как обвиняемый на допросе, на бабушкином кресле с одной стороны комнаты, а мы с отцом на диване с другой. А объект нашего обсуждения сидел как раз по середине на мягком ковре и, не обращая на нас внимания, играл с игрушками.

– А сколько ему лет? – вновь поинтересовалась я у Лары.

– Зимой будет четыре!

Сделала в уме быстрые подсчёты, сопоставив с событиями в прошлом.

– Если он ваш общий ребенок, то получается, что вы…

Отец приложил палец к своему рту, жестом прося меня остановиться.

– Будь аккуратна с выражениями. Павел нас тоже слушает.

– Патрик! – поправила его Лара.

– Теперь он будет зваться Павел.

– Его зовут Патрик? – мой голос от удивления прозвучал излишне громко.

– Павел, – поправил меня Евгений. – И да, мы были с твоей матерью вместе после твоего выпускного.

– Я уже поняла. Мне только не понятно, зачем она скрывала от тебя ребёнка все эти годы.

– Ничего я не скрывала, – женщина начала рассматривать свой маникюр.

– Лара, не тяни! Расскажи Наташе, как всё было.

Закоренелый скептик внутри меня так и вырывался наружу. Где же бабушка? Тут разыгралась сцена, достойная её мыльных опер. Она просто обязана присутствовать.

– Четыре года назад я начала встречаться с одним ирландцем, – начала свой рассказ мама. – У нас не было ничего серьёзного. Виделись изредка. Когда я вернулась в Дублин из Москвы после твоего выпускного, то узнала, что беременна. И сразу же подумала, что отец ребёнка Пидар.

– Кто?

– Мой муж. Пидар.

Я покосилась на отца, нашего самовызвавшегося блюстителя морали. Но тот сидел молча, как ни в чём не бывало.

– Может, лучше не материться в присутствии ребенка?

– Пидар – это мужское имя. Ирландское. Его так зовут! – коротко пояснила мама.

– Аааа… – не сдержала смешок.

Если бы не ребёнок, который тихо сидел напротив меня, то я бы подумала, что родители меня разыгрывают. Уж слишком эта ситуация казалась неправдоподобной.

– Мы поженились. Родился Патрик.