Соперники

Версий было несколько.

Ключ мог быть от того самого вожделенного сейфа в Швейцарии, и тогда…

Глаза Алвару и Сан-Марино загорелись. Если это и в самом деле так, то нужно было только заполучить этот ключ, поехать в Швейцарию и вступить во владение деньгами старого Григориу.

Ключ мог быть и от какого-то таинственного кофра, которым дорожит Отавиу, потому что в нем собраны очень важные документы.

Ключ мог быть и от особой ячейки, в которой лежал компромат, собранный Элиу. В этом случае, если Отавиу до него доберется…

Сан-Марино и Алвару перевели глаза на Торкуату.

— Расстановка сил меняется, — заявил Сан-Марино, —  Шику временно отходит на второй план, мы занимаемся Отавиу. Во что бы то ни стало мы должны получить этот ключ. Ясно?

Торкуату с готовностью кивнул, он тоже считал, что ключ Отавиу ни к чему.

— Как только дадите сигнал, я сразу, — пообещал он.

Сан-Марино прищурился, он не был уверен, что поручит такое деликатное дело Торкуату. Скорее тут сработает тот же Таварес, а как — они решат позже и вдвоем.

Перед глазами Сан-Марино возникло отчужденное лицо Отавиу.

Жаль, что он так и не смог преодолеть возникшего у того недоверия, а уж, как кажется, старался, даже Еву в очередной раз не пожалел. Еще совсем недавно Отавиу сам бы отдал ключ своему ближайшему другу, своему брату. Но теперь между ними стояло не только прошлое, но и настоящее, к Еве присоединилась Бетти. Ну что ж, все-таки придется нанести визит семейству Монтана, посмотреть, как ведет себя Отавиу в качестве отца обманутой дочери.

В качестве обманутого мужа он был смешон, впрочем, как все обманутые мужья, отец — фигура более патетическая.

Сан-Марино снова прищурился и довольно усмехнулся. Хорошо, что Арналду оказался твердым орешком и не пошел на поводу у раскудахтавшейся Гонсалы. Другой бы сник, сдался под напором матери, но старший сынок весь в него: повернулся и был таков, будто все ее причитания к нему не относятся, и принял очередное, совершенно правильное решение — никому не сказан ни слова, взял и уехал, ищи его теперь свищи!

Сан-Марино снова увидел перед собой лицо Отавиу, грустное, напряженное, сосредоточенное и задумался, каким образом ему нужно действовать, чтобы добиться желаемого результата.

Но Отавиу был совсем не грустен, напротив, его необыкновенно согревала мысль о будущем малыше. И он уже делал для него все, что мог. Например, пытался добыть ему отца, но у него не получилось. Но он не жалел об этом. Вспоминая свой разговор с Арналду в небольшом кафе, Отавиу всякий раз думал о том, что своей дочери и внуку он желает иметь рядом человека любящего. Ему было жаль Арналду, который твердил, как попутай: не женюсь! Не женюсь! Да разве женятся по принуждению? Чего ждать от семьи, в которой муж смотрит на сторону? По возвращении он так и сказал дочери:

— Бетти! Ты еще не встретила своего мужчину! У тебя есть сестры, отец, близкие друзья, у тебя будет ребенок, но главная встреча в твоей жизни еще впереди.

Если говорить честно, то Отавиу куда больше по душе был Раул. Он так трогательно относился к Бетти и к будущему малышу, приносил обоим подарки, забегая проведать, беспокоился об обоих.

«Право слово, можно подумать, что он и есть настоящий отец, — с невольной улыбкой думал Отавиу. — И кто знает, может, Бетти, наконец, прозреет?»

Отавиу были приятны заботы о дочери, но приятно было и то, что дочери заботятся о нем. Хотя подчас их забота доставляла ему больше хлопот, чем удовольствия

Так, например, он до сих пор с содроганием вспоминал приятельницу Жулии, полную сил я жизненной энергии журналистку по имени Барбара, которую Жулия привела в дом и познакомила с ним пол предлогом, что та пишет книгу о феминистском движении 60-х годов и ей нужны живые впечатления человека того времени.

Как потом понял Отавиу, книга была только предлогом, а главным было знакомство, потому что дочерям очень захотелось, чтобы у него появилась новая спутница жизни, скрасила бы его одинокое существование, позаботилась бы о нем, они сочли, что он сам достоин искренней любви и способен полюбить тоже.

Когда Отавиу понял, что дочери считают его способным к новой любви, он растерялся. Прошлое зияло за ним черной пустотой, в которую он с некоторых пор боялся заглядывать. С ним еще только предстояло разобраться, но на это у Отавиу пока не было сил. А вот будущее… Отавиу вдруг подумал, что ничего не имеет против женского общения, что оно ему приятно, оно его радует, и он совсем не против искренних и милых друзей-женщин, с которыми мог бы проводить время и иной раз радовать подарками и цветами.

Но Барбара ошеломила его своей настойчивостью. Он искренне заинтересовался ее книгой и готов был ей всячески помогать, но она вдруг стала рассказывать ему историю своей жизни, замужества, вдовства, потом принялась дотошно выспрашивать его о прошлом.

— Жизнь продолжается! Жизнь продолжается! — повторяла она через каждые пять минут, словно бы на самом деле жизнь готова была умереть, и ее важно было взбадривать вскриками и внушениями.