Соперники

— Если бы Жулия хотела, она была бы давным-давно замужем за Шику, а если еще не замужем, то по своей вине, а не по вашей. Мой совет, оставьте их в покое. Они у вас девушки умные и сами со всем разберутся,

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Отавиу, — Мне-то всегда казалось, что отец должен помогать своим дочерям.

— Вы и помогаете! — отрезала Онейди. — А теперь помогите мне, грузите в тележку хот-доги!

Отавиу попросил разрешения поехать сегодня с Тележкой, ему невыносимо было оставаться одному дома, и Онейди согласилась. Вдвоем, в компании всегда веселее, а у Алекса в этот день были другие дела.

Торговля шла просто отлично, Отавиу делал такой замечательный соус к сосискам, что хот-доги шли просто нарасхват, довольные продавцы только посмеивались и уже прикидывали, какой будет выручка, как вдруг Отавиу изменился в лице, уставился на молодую женщину, которая протянула руку за хот-догом, и полил соусом не хот-дог, а ее платье.

Женщина подняла крик, но Отавиу даже извиняться не стал.

— Ты видишь, что это Ева, — прошептал он Онейди, — она снова появилась и охотится за мной. Как только она появляется, в доме начинаются несчастья, Я пытаюсь прогнать ее, чтобы она за нами не увязалась.

Онейди испугалась этого лихорадочного шепота своего спутника и его горящих глаз. Похоже, к Отавиу снова вернулась его болезнь, только в какой-то совсем другой форме.

Она извинилась перед покупательницей, закрыла тележку и, подхватив под руку Отавиу, заторопилась домой.

Всю дорогу он настороженно оглядывался.

— Она за мной следит, — время от времени шептал он на ухо Онейди, — будь осторожнее, она не должна войти к нам в дом!

Жулия, услышав, что произошло с отцом, схватилась за голову:

—  Врача! Нужно срочно искать врача! Господи, где же Лидия, которая так помогла нам?

Она сидела, обхватив голову руками, в полном отчаянии. Побывавшие у них две сумасшедшие бабьи заразили безумием и ее отца. Нет, она не случайно избегала Шику, он приносит ей и ее близким только одни несчастья. Нужно бежать от него как от чумы!

Стоило Жулии принять волевое решение, и ей сразу становилось легче, а уж когда она его осуществляла!.. Поэтому она никогда не откладывала осуществления своих решений в долгий ящик.

— Я приехала за вещами, — сухо сообщила она вышедшему ей навстречу Шику. — После того, что было устроено в моем доме, нам невозможно оставаться вместе. Я по горло сыта твоей семейкой и не хочу видеть больше никогда ни тебя, ни сумасшедшую Лусию Элену, ни твою мамашу! Прости!

Она решительно двинулась к комнате Шику, чтобы забрать свой халат, ночную рубашку, а вместе с ними и воспоминания о чудесных ночах, на которые ей всегда было так трудно решиться, но которые были такими счастливыми. И может быть, она так торопила разрыв вовсе не из-за двух сумасшедших, а из-за боязни, что Шику окончательно приручит ее?..

Шику обнял ее, прижал к себе:

— Я люблю тебя, я жить без тебя не могу…

— А я не могу жить с тобой, — сказала Жулия и едва не заплакала, — эти две ведьмы из тебя веревки вьют…

Шику поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй.

— Погоди! Вот увидишь, вес уладится, как только я разведусь, и мы поженимся, мама будет относиться к тебе по-другому, и вообще они у нас будут как шелковые, вот увидишь!

Он целовал ее, целовал, но на этот раз Жулия устояла.

— Я не могу, пойми, не могу жить в сумасшедшем доме!

Жулия ушла, забрав с собой тощий сверточек, и Шику понял, что настала пора принимать самые решительные меры. Он сел на телефон, нашел толкового психотерапевта, потом устроил оглушительный скандал двум своим мучительницам и силой отволок их к врачу.

— Они обе сумасшедшие, — устало сказал он, — сделайте с ними хоть что-нибудь!

На врача полился поток возмущенных объяснений, и Шику убежал, зажав уши.

Если бы он видел сеансы лечения, он окончательно убедился бы, что имеет дело с бесноватыми. Но что поделаешь? Ими и вправду владел бес ненависти. Чего они только не делали — рисовали портрет Жулии, клали в пакет и потом расправлялись с ним, разрывая на кусочки. Кричали, вопили, орали, стараясь одолеть своими воплями оглушительную музыку.

А врач находил все новые и новые способы, чтобы дать выход обуревающей их ненависти, дожидаясь, когда же наступит равновесие, но пока до него было еще далеко.

— Тебе бы тоже не помешал психотерапевт, — сказал Раул, поглядывая на мрачного Шику. — Слушай, а Отавиу ничего тебе не рассказывал о посещении комиссара?

— Ничего, — тут же вскинулся Шику, — ну-ка расскажи!

Выслушав Раула, он почесал в затылке и сказал:

— И все-таки меня очень интересует, что говорил Арантес Отавиу. Напрасно Жулия запрещает мне говорить на эту тему со своим отцом, думаю, я бы много чего понял! В Отавиу я уверен, но вот в чьих интересах действовал Арантес? Он хотел спасти или потопить Отавиу? Ладно! С Отавиу говорить нельзя, а с Таваресом можно. Я с ним и поговорю!

Однако Таварес отказался от личной встречи с Шику, пообещав в ближайшее время устроить что-то вроде пресс-конференции для журналистов и поделиться на ней результатами расследования.

На пресс-конференции Таварес сказал: