Соперники

— Посуши ее где-нибудь — игнорирует мой вопрос и протягивает куртку. — А мне кофе сделай. Считай, отработаешь.

Недоумевающе пялюсь на него. На Максе свободная футболка цвета мокрого асфальта с потертыми, будто выцветшими швами. Он стоит напротив, такой высокий, чего я раньше вообще не замечала. Может, я просто уснула за учебниками, и все это не по-настоящему?

— В смысле отработаешь? Я тебя не просила мне помогать, сам навязался!

Макс закатывает глаза, поднимая голову к потолку, а затем пихает мне в руки свою несчастную куртку.

— Не грузись, Томилина, кофе выпью и уйду.

— Ладно — сдаюсь, только бы отвязаться побыстрее.

Показываю, где кухня, а сама отношу его дорогущую куртку в ванную и развешиваю на полотенцесушителе. Так быстрее будет. Возвращаюсь к Кетлеру и замечаю, как он занял почти все пространство на нашей крошечной кухне. Не развернуться. Завариваю в турке кофе, как мама еще в детстве учила. Она без этого напитка даже с постели не вставала, и когда была уже лежачей, заваривать напиток приходилось мне.

— О, ты настоящий кофе варишь? А я думал будет растворимый.

— У меня нет растворимого — снимаю напиток с плиты и переливаю в кружку.

Ставлю перед ним кофе и присаживаюсь на стул с противоположной стороны стола. На секунду ощущаю аромат его туалетной воды с древесными нотками, такой ненавящивый и довольно приятный. Обычно мальчишки любят вылить на себя пол флакона, так что дышать рядом затруднительно, но это не про Макса. Раньше я никогда не замечала, как от него пахнет.

— Значит ты живешь с тетей? И давно? — отпивает из чашки, а сам так и пялится своими ледяными глазами.

— После смерти мамы она опеку надо мной оформила. Мне десять было.

— И часто она так? — кивает в сторону спальни тети.

Тру переносицу, прикрывая глаза. Сказывается усталость и недостаток сна. Да, и разговор этот совершенно ни к чему.

— Бывает — говорю размыто, чтобы дальше эту тему не развивать. Неприятно.

Макс закусывает край нижней губы, задумавшись над чем-то, а затем грустно усмехается.

— Моя мать тоже раньше пила жестко. Поверь, я знаю, что это такое.

Не скрываю удивления.

— А сейчас?

Кетлер отпивает из кружки.

— Сейчас завязала. У моей старшей сестры родилась дочка, и она теперь все время проводит с Алиской, так мою племяшку зовут. Балдеет от нее, даже о стакане забыла.

Кетлер смотрит прямо на меня, а я не знаю, куда себя деть. В памяти всплывают картинки из видео, как блестели его глаза, как он в предвкушении кусал губы, как целовал Даниленко.

— Готовишься? — Макс прерывает мои мысли, отчего я чуть не вздрагиваю.

Кетлер замечает учебники на полке, что висит над кухонным столиком.

— Да, а ты? — прощупываю почву.

На секунду проскальзывает мысль, может, просто стоит его попросить не участвовать в отборе без шантажа и всей этой грязи, что мы с Таней задумали. Но это же Кетлер, и с ним такой номер не пройдет.

— Я догадываюсь, что ты обо мне думаешь, Томилина. Но, поверь, ты меня совершенно не знаешь.

— И что же я думаю, интересно? — откидываюсь на спинку стула, складывая руки на груди, в то время как Макс, напротив, подается вперед и кладет руки на стол, сцепляя пальцы в замок.

— Думаешь, что я эдакий баловень судьбы, мажор, которому ничего в этой жизни не нужно. Есть папины деньги, связи, и этого достаточно. Бесишься оттого, что я буду участвовать в отборе на олимпиаду. Заранее уже сдалась. Ты рассуждаешь, как большинство, но на самом деле, ни черта не понимаешь, Томилина.

Стискиваю зубы.

— Ну, во-первых, я еще не сдалась, как видишь — киваю головой на стопку учебников. — А, во-вторых, просто не понимаю, зачем тебе олимпиада. Ты же сможешь учиться в этом университете и без всяких конкурсов, если пожелаешь. Не мое дело, конечно, но денег у твоего папаши, как голубиного дерьма. Так что если даже не пройдешь на бюджетные места, коих кот наплакал, сможешь поступить на платной основе, разве нет? Что тут еще понимать?

— В том то и дело, что не смогу — горько усмехается Кетлер. — Мой отец все уже решил за меня. Я, будто, со стороны на свою жизнь смотрю. Смотрю и охреневаю. Мне уготовано место в бизнес-школе, но я — технарь. Я не хочу заниматься бизнесом и вести в будущем дело отца. Меня интересуют совсем другие вещи. Попасть в этот университет на бюджет практически нереально, сама знаешь, а оплачивать учебу отец не будет. Так что мы с тобой в одинаковой ситуации, Томилина.

Не хочу верить его словам, не могу. Потому что, если поверю, на шантаж уже не решусь.

— Ладно, Томилина, иди провожать.

Макс поднимается из-за стола, открывает кран и ополаскивает после себя кружку, я даже опомниться не успеваю, и направляется к выходу.

Выскальзываю следом, забираю по дороге куртку Макса и возвращаюсь в коридор. Тусклый свет от торшера отражается в его глазах. Он натягивает еще влажноватую куртку и застывает перед дверью. Я стою напротив и дышать боюсь, так напряжена. Только вот понять не могу, почему меня так стало конфузить в его присутствии. Макс смотрит, точно хочет что-то сказать. Что-то серьезное, раз никак не решается.