Соперники

– Да что происходит, что я сделал?

– Я тебе скажу, что ты, подонок, сделал. На свет родился, вот что!

– София, я не пойму, какая муха тебя укусила, но, что бы тебе ни померещилось, не швыряй телефонами мне в голову.

Она метнулась к тумбочке и взяла с нее лампу:

– Ты прав, это будет потяжелее. А теперь пошел вон, иначе словишь по башке лампой!

Я выставил руки.

– Просто ответь, что я сделал – или что тебе показалось, будто я сделал, – и я уйду.

Глядя на меня, она процедила сквозь зубы:

– «Ты получил информацию от девчонки Стерлинг?»

Я недоуменно сморщился:

– Чего?! Ты о чем говоришь?

– Ах, у тебя склероз? «Все узнал, жду, пока она закончит, чтобы посмотреть, не будет ли изменений»! Вспомнил теперь?

Может, я был малость оглушен, но у меня и правда ушло несколько секунд на то, чтобы сориентироваться. И то, что я вспомнил, пришибло меня сильнее телефона. Я закрыл глаза.

Черт…

Черт…

Черт…

Черт возьми…

Она прочла мой имейл.

Я покачал головой.

– Я могу все объяснить.

– Пошел вон отсюда, мать твою!

Я шагнул к ней.

– София, послушай…

– Не подходи! – Она надолго замолчала. Я видел, что у нее на глазах слезы, хотя она сдерживалась изо всех сил. Голос у нее дрогнул, когда София наконец договорила: – Просто уйди. Я не желаю тебя слушать.

Ее нижняя губка задрожала, и эта дрожь отозвалась в моем сердце.

– София, я уйду, но нам надо поговорить. Это не то, что ты думаешь.

Крупная слеза покатилась у нее по щеке, но София не опустила взгляд.

– Ты можешь, глядя мне в глаза, сказать, что в этом имейле речь не идет о том, как ты меня использовал ради информации о нашем предложении?

Я с трудом сглотнул.

– Нет. Но…

Она выставила вперед руки.

– Вестон, пожалуйста, просто уйди.

Я опустил глаза.

– Я уйду, но разговор не закончен. Нам нужно объясниться, когда ты успокоишься.

Не желая стеснять ее своим присутствием, я направился к дверям. Единственное, что я сейчас мог сделать, – это дать Софии побыть одной, поэтому я вышел, не прибавив ни слова.

Проходившая по коридору пожилая леди при виде меня подчеркнуто запахнулась в кардиган и отвернула нос. Только тогда я спохватился, что на мне лишь махровый халат. Карта-ключ от моего номера осталась в спальне Софии, как и разбитый сотовый. Оглянувшись на дверь, я счел за лучшее не стучаться. Придется подобрать сопли и спуститься в вестибюль как есть за новым ключом. А мобильник… сейчас он волновал меня меньше всего. Мне было важнее заставить Софию меня выслушать.

Правда, я не был уверен, что даже это поможет восстановить рухнувшие отношения.

* * *

На следующий день я поднялся с кровати в семь, хотя не поспал ни минуты, натянул брюки и рубашку, почистил зубы и умылся. Пластырь, который я вчера прилепил на лоб, почернел от засохшей крови, поэтому я заменил его свежим. Больше я ничего не смог принудить себя делать. К черту бритье. К черту душ.

Я восемь или девять часов ломал голову, что сказать Софии. Если выложить всю правду, большая часть ей сильно не понравится. Но из-за привычки скрываться и отмалчиваться я и угодил в этот переплет, и если я хочу вернуть доверие Софии, придется расколоться. Даже если правда причинит боль.

Купив в фойе два больших кофе, я поднялся в офис Софии. Дверь оказалась заперта, поэтому я пошел в переговорную, где заседала ее команда.

Постучав, я заглянул в кабинет:

– София здесь?

Чарльз покачал головой.

– Трудная ночка?

– Что?

Он указал на пластырь у меня на лбу.

– А, – вспомнил я. – Вроде того. Так она здесь?

– Попробуй позвонить на сотовый, но у нее уже посадка началась, несколько часов она будет недоступна.

– Посадка? А куда она летит?

– В Уэст-Палм-Бич, к своему деду.

Черт.

София собиралась слетать туда за день до аукциона.

– Вы, случайно, не в курсе, почему она улетела сейчас?

Чарльз ответил с ноткой недовольства:

– Я уполномочен обсуждать исключительно деловые темы. Я и без того дал вам больше информации, чем это понравится Стерлингам. Если у вас остались вопросы, лучше переговорите с Софией.

Сникнув, я ушел к себе в кабинет. Я должен с ней поговорить, но прежде придется у кого-то раздобыть ее номер: отдельно я его не записывал, а сотовый остался в люксе… Открыв дверь, я увидел на письменном столе стопку своих вещей, а сверху – треснувший мобильник.

Я окончательно пал духом. Намек был недвусмысленный: София со мной порвала.

Остаток дня прошел как в тумане. Я занимался ликвидацией ущерба, причиненного затоплением банкетному залу, читал последние отчеты по оценке активов, провел совещание с нашими юристами и зашел в салон сотовой связи починить экран. Удивительно, но остальное оказалось в полном порядке, учитывая, с какой силой мобильный прилетел мне в лоб. Я звонил Софии четыре раза, но всякий раз попадал на автоответчик. То, что я хотел ей сказать, не годилось для телефонных разговоров и еще меньше для сообщений, поэтому я всякий раз вешал трубку.