Соперница Аладдина

Пространство вокруг камня наполнил усталый голос – глас самого Мироздания. Голос низкий, пустой, раздраженный.

– Чего тебе, тля?

– Я пришел к тебе по своему праву… По праву обретенного знания! Я должен знать имя той, кто вернет мне самого себя!

Саркастический гулкий хохот едва не сбил говорившего с ног.

– Зачем тебе ее имя? Смерти захотел?

– Она – Дева Пророчества! Она исполнит предсказанное!

И снова смех, тише и суше предыдущего, который не смог бы разбудить и спящего щенка. Однако человек в шемаге почувствовал, сколь мелка для Мироздания его суета.

– Предсказанное… Тебе так этого хочется? Ладно, пусть будет так – Пророчество исполнится!

– Благодарю, о звезда справедливости!

– Ее зовут Сафият! Она завяжет в узел нити твоей жизни и смерти…

– Пусть так – но она вернет мне самого себя! И тогда миру явится властитель, о котором мир давно мечтает!

Голос человека в шемаге был негромким, но уверенным и сильным.

– Глупец!.. Ты желаешь править миром… Глупе-е-ц…

Вновь раздался сухой смешок. Высшему разуму были смешны жалкие претензии человека. Утих ветер, качавший кроны. Однако черные тучи по-прежнему клубились в бесконечной выси.

– Сафият… – повторил человек в шемаге. – Сафият!..

Да, это было достойное имя. Дева Пророчества не может именоваться Алмас или Марьям. Он должен был понять это сам, дабы не выслушивать нотации звезды Алгораб.

– Жди, Дева Пророчества! Я найду тебя, и этот день станет лучшим из твоих дней!.. В моей, и только моей власти окажется все – и твой слабый дух, и твое никчемное тело… В моей власти – и во власти Пророчества!..

Заматываясь в шемаг, спускался колдун с восходной стороны холма, повторяя имя Девы и предчувствуя ее смерть. Его не встревожили удары грома, не заставили задуматься и черные тучи, что по-прежнему клубились в вышине, ни женский смех, четырежды прозвучавший вдалеке.

* * *

Он ступил на главную дорогу, что вела к городу. Долина, некогда знавшая лишь власть песков, удивительно преобразилась. Теперь здесь царил человек – он прорыл арыки, высадил сады и пальмовые рощи. Тучные всходы колыхалась, колеблемые рассветным ветерком. Тишина пугала. Путник в богатом дорожном плаще оперся на меч. Да, он достиг цели своего долгого странствия, подошли к концу годы, столетия скитаний… Одним движением он сбросил с головы капюшон. Холодные глаза осветила скупая улыбка, ничуть не украсившая лик путника.

Да, вдали город, которому предстоит стать городом Пророчества. Впереди главные ворота города – начищенные медные полосы и верхушки шпилей раскалены безжалостным солнцем. Это он, Медный город – город, который некогда называли «городом, которого нет».

Где-то там влачит свою жалкую жизнь она – Дева Пророчества, полуседая красавица, которая вернет ему жизнь. И тогда он вновь станет самим собой, обретет то, что должно принадлежать ему уже сотни лет. То, что отобрал глупый соперник.

Однако Путь следует продолжать: еще неизвестно имя Девы Пророчества, неведомо, где она прячет амулет, сколь далеко это место находится и как можно выкрасть его из-под носа Пророчества.

Да, осталось лишь обретение ее имени, а все прочее будет куда проще. Он уже знает, как заставить ее повиноваться, дабы исполнить Предначертанное. Он представляет и как принудить молчать любого, кто попытается помешать ему на его Пути.

Главная дорога растеклась в ухоженную обширную площадь у ворот – за ними лежал город, а путников встречали хмурые взгляды стражи. Видно было, что стены домов ухожены и белы, горожане похожи на обитателей любого другого города: болтливы, суетливы, озабочены, беспечны…

«О, сколько раз я видел все это! И отчего все они так похожи? Они будто созданы по одному образцу и ведут себя по этому же образцу от рождения и до смерти… И в этой толпе сегодня еще надо будет отыскать следы самого себя. Узнать, где обретен приют…»

Но сейчас человек в плаще был еще далек от тишины приюта, равно как и от самого города – его манила к себе главная площадь древнего храма!.. Камни храма давно поглотил город, однако сам холм, где был сооружен жертвенник, остался вне его стен.

В неведомо давние дни он мудро начал с самого трудного – заставил глупых людишек расселиться по бескрайней пустыне, превращая ее в сады и пашни. На это ушла немалая часть его тогда скромных сил. После этого стало возможным исчислить песчинки и приблизить миг Пророчества. Столетия приходил он в себя, восстанавливая утраченные умения, возвращая отобранные и обретая новые знания. Так растет коралл в теплых водах. Когда же он стал самим собой (почти таким же, каким был в первые мгновения), сразу же отправился в путь – за Знаками Пророчества.

До сих пор ему был памятен миг, когда старик-акын поведал о новом появлении древнего города, города-легенды. Он был благодарен акыну, он даже отблагодарил его – на свой, разумеется, лад: он подарил ему вечность. Так был обретен первый Знак.