Соперница Аладдина

Барон отправился в город окружным путем, он ехал на вороном жеребце вслед за упряжкой мулов, тащивших повозку с двумя сундуками. И двух часов не прошло, а он уже возвращался коротким путем через равнину, смеясь и посвистывая, послав коня в галоп. Никто не знает, что тогда случилось. По-видимому, на краю болота барон спешился и побрел по песку и трясине.

Только под утро нашли его: он лежал на скале навзничь, без признаков жизни, перемазанный глиной и покрытый водорослями. Лицо у него раздулось, оно пылало и было усеяно волдырями, точно обожженное, а на правой руке и предплечье свисали лохмотья содранной кожи. Бесчувственное тело уложили на носилки, отнесли через пустошь к ближайшей проезжей дороге, чтобы как можно скорее доставить барона в город. Через неделю ожоги зажили. Барон не помнил, что с ним произошло. И только сестры милосердия видели, что к вечеру в глазах у него появлялось выражение страдания и ужаса, а иногда он заслонял лицо рукой и жалобно стонал. Оправившись от болезни, барон подарил свой корабль штурману, выплатил команде щедрую плату, а сам остался жить в городе.

Сначала он поселился в южной части города, в доме на самой окраине. Он жил здесь среди певчих птиц и ни с кем не общался. Спустя несколько месяцев он переехал в ветхое строение у самой городской стены, из которого открывался вид на окутанную болотными испарениями бескрайнюю пустошь. Барон сильно изменился, стал замкнутым, нелюдимым, подолгу сидел на городской стене или гулял по ней и лишь иногда отправлялся верхом по дороге к морю.

Так прошел почти год, но вот однажды утром он появился в городе. На рыночной площади он справился, где живет самый лучший зодчий этих мест, отыскал его и без лишних слов поручил ему построить на пустынной равнине дом. Скрестив руки на груди, барон сказал, что торопиться не следует: дом надо выстроить у подножья скалы так, чтобы он охватил кольцом каменную красавицу. Пусть это будет укромный замок, уютный и богато украшенный. Через полгода он собирается привезти в этот замок молодую супругу.

И вот посреди запустения вырос замок, над которым шутили все окрестные жители. Вскоре комнаты замка были заполнены дорогой старинной утварью. Прошло еще немногим больше месяца, и барон привез в замок из чужедальних стран молодую жену.

В первый раз о ней заговорили, когда она появилась в городском театре. Смуглолицая, совсем еще девочка, она ни на шаг не отходила от мужа, а он снова был весел и совершенно всех очаровал. В тот вечер они танцевали в зале ратуши. Барон, сложив губы трубочкой, что-то насвистывал в танце, поглаживал свою окладистую каштановую бороду и, посмеиваясь, всем показывал рубцы от ожогов на правой руке.

Во второй раз о его жене заговорили уже неделю спустя, когда среди ночи из замка верхом примчался гонец, забарабанил в дверь к доктору, вытащил его из дома и доставил на пустошь к бездыханному телу молодой женщины. Она лежала в темном коридоре возле спальни, в ночном одеянии, с посиневшим лицом. Рядом на полу догорала свеча: видимо, она держала ее в руке, когда выбегала из комнаты. Барон смотрел на доктора застывшим взглядом, на вопросы не отвечал, но ничем не выдавал своего волнения. Из обрывочных слов рыдающей горничной удалось узнать, что чужестранка давно страдала сердечным недугом. Доктор установил: смерть наступила от закупорки легких.

– Брат, и не забудь: иного способа мы не придумали.

– Я не забуду… Да и как тут забыть, если мы говорили об этом только вчера?

– Брат, не стоит шутить – слишком все серьезно. Вот свиток – отдай его. Постарайся не выдать, что ты видишь ее впервые…

– Ох, и зануда же ты, братец! Небось, завидуешь мне. Хочешь еще разочек отведать сладенького и глупенького курицына тельца?

– Братья, не ссорьтесь!

– Мы вовсе не братья, осел…

– Мы куда ближе, дурень… И запомни – ночи полнолуния еще надо дождаться. А ты лезешь в драку!

Все четверо умолкли. Нетерпение снедало их, но действительно, впереди было еще долгих четыре ночи…

– Спустя три недели, рассказывают, барон снова появился в городе. Его стали принимать в обществе. Все чаще он ездил на охоту, участвовал в состязаниях, ходил на бега, а по вечерам за бокалом вина рассказывал о своих путешествиях и приключениях. Горожане часто видели его, веселого и мечтательного, в компании городских стражников, как вдруг в один мартовский день он, взяв двух матросов, опять отправился в плавание. А через полгода барон прислал своему управляющему письмо, в котором приказывал обить стены жилых комнат зеленой тканью, постелить зеленые дорожки, а на женской половине поставить букеты орхидей.

После восьми месяцев отсутствия барон воротился из странствий. И снова с молодой женой. Вторую жену барона в городе никто не видел. Через месяц ее нашли мертвой, она лежала во дворе замка, в черной амазонке, зажав в руке хлыстик, а бледное гордое лицо прикрывала вуаль.