Соперница королевы

– Матери это никаких благ не принесло. – До Пенелопы дошло, что брак Летиции с Лестером стал для королевы двойным предательством, а еще ей стало ясно: подобное родство – скорее проклятие, чем преимущество. Благодаря блестящей родословной она попала в ловушку.

– Каков Рич из себя? – поинтересовалась Доротея.

– Не знаю. Я видела его всего пару раз, и он почти со мной не разговаривал. Если ты встанешь у алтаря вместо меня, он вряд ли заметит разницу. – Пенелопа невесело рассмеялась.

– Вы так похожи, что даже я со спины вас путаю, – добавила Жанна.

Пенелопе стало невыносимо грустно: сестра вернется в дом Хантингдонов и жизнь никогда не станет прежней.

– Единственное, что мне известно о моем дражайшем супруге, – у него больше денег, чем он в состоянии потратить. Стану богатенькой леди Рич с имениями по всему Эссексу, – объявила она. Доротея фыркнула, все трое расхохотались. – Прибавьте дом в Смитфилде и сады, наполненные диковинными фруктами, столь редкими, что придется держать целый отряд стражи, дабы уберечь их от воров. В фонтанах изо рта мраморных купидонов будет литься вино, а в прудах плавать рыбки из чистого золота.

– Как же они удержатся на плаву? – изумилась простодушная Жанна. – А еще у тебя будут праздники, танцы и музыка.

– Это вряд ли. – Пенелопа резко посерьезнела. – Рич не одобряет греховные увеселения. Он пуританин.

– Но ты же любишь поэзию и поешь как ангел. Разве ты сможешь обходиться без развлечений?

– Не знаю.

Лицо Доротеи омрачилось:

– Вы будете жить в его доме в Эссексе?

– Не сразу. Королева пожелала, чтобы я еще некоторое время оставалась при дворе.

В дверь постучали.

– Ты одета, сестрица? Можно войти? – раздался мальчишеский голос.

– Робин! – Пенелопа почти год не видела брата, и вот он здесь, улыбается из-под копны угольно-черных кудрей, сверкая ямочками на щеках. Они крепко обнялись. – Я так рада, что ты приехал! Дай-ка на тебя взглянуть.

Какой красивый наряд. – Девушка провела пальцем по фиолетовому бархатному дублету, подбитому золотой парчой.

– Подарок от твоего нареченного. Полный парадный костюм, включая шелковые чулки.

– От Рича? Ты его видел?

– Он приехал за мной в Кембридж. Мы отправились к его портному, потом поужинали на постоялом дворе.

– Ну и как он тебе? – спросила Пенелопа. Сперва она удивилась, что будущий муж уделяет столько внимания ее брату, но потом вспомнила: Эссекс формально является главой семьи, Ричу же важно заполучить могущественные связи рода Деверо.

– Очень щедр.

– Вижу, он заслужил твое расположение. – Девушка ущипнула брата за щеку: – Тебе едва исполнилось шестнадцать, а ты уже пользуешься влиянием. – Несмотря на дорогой наряд, Роберт по-прежнему оставался неуклюжим юнцом; над его верхней губой намечалась легкая тень, однако кожа была еще по-детски гладкой.

– Рич – славный парень. Сухарь, конечно, но неплохой.

– Ты знаешь его лучше, чем я, – произнесла Пенелопа, не в силах скрыть горечь.

– Запомни, сестра: твое благополучие для меня превыше всего. – Эссекс выпрямился, расставил ноги и грозно оскалился. – Если он будет дурно с тобой обращаться, я за тебя отомщу. – Внезапно он стал выглядеть очень взрослым. – Я так ему и сказал: мое благоволение зависит от его доброго отношения к тебе.

Пенелопа почувствовала прилив любви к брату, нежно поцеловала его в щеку и, взяв Доротею за руку, произнесла:

– Деверо держатся вместе, словно лепестки в бутоне. Нас не разлучить.

– Мои прекрасные сестры, – сказал Эссекс. – Как же мне с вами повезло.

– Жаль, что Уота нет с нами. Мы не собирались все вчетвером со смерти отца, – проговорила Доротея, словно угадав мысли Пенелопы о младшем брате.

– Он приедет с матерью, – сообщил Эссекс.

– Значит, мы будем вместе! – радостно воскликнула Доротея.

– А потом меня уведут на брачную ночь. Как мне это вынести? – вздохнула Пенелопа.

– Выпей побольше вина. У тебя закружится голова, и ты ничего не почувствуешь, – посоветовала Доротея. Все рассмеялись, но на душе у Пенелопы скребли кошки.

Пенелопа последовала совету сестры и, к тому времени как осталась наедине с мужем, так захмелела и устала, что едва не валилась с ног. На свадебном пиру пили за Англию и королеву, за молодоженов и будущих сыновей. Тосты следовали один за другим, и каждый раз Пенелопа осушала полный кубок французского вина, купленного Ричем. Вместо танцев последовали благодарственные молитвы.

– Вижу, вам требуется твердая рука, – сказал Рич, отворяя дверь в спальню. Он крепко стиснул пальцы Пенелопы, так что обручальное кольцо врезалось в кожу.

– Вы делаете мне больно, – проговорила она.

– И сделаю еще больнее, если не будете вести себя благоразумно.

– Что вы имеете в виду? – борясь с головокружением, девушка пыталась угадать настроение мужа.

– Вы прилюдно унизили меня на нашей свадьбе перед всеми родственниками. Теперь вы моя жена, и я больше не позволю меня унижать. Это ясно? – Рич еще крепче сжал пальцы. Пенелопа испугалась, что он их сломает, однако даже не поморщилась, чтобы не доставить ему удовольствия видеть ее боль.

– Ясно, – ответила она, сквозь винный туман вспоминая подробности свадебной церемонии.