Соперница с обложки

Стало быть, ее подозрения насчет Тамары Федоровны Чалых не беспочвенны. Ишь, каким распорядительным тоном велела ей на работу двигать. Глаз да глаз за ними. А за ней? За ней, что ли, смотреть не надо? Ксюша – она ведь молчит и не болтает особо. Никому ведь, даже Сашке Суркову не рассказала, как запустила до приезда работников прокуратуры в кабинет к Волиной Тамару и оставила там минут на пять одну. А когда та выходила, пиджак у нее на груди топорщился пуще прежнего. С какой такой стати? Грудь, что ли, расперло от расстройства?

Ксюша потом после нее нос в сейф сунула и поняла, что Тамара Федоровна сдернула одну пачку с ровной стопки денежных купюр. Она же самолично их пересчитала, прежде чем запускать туда кого-то.

А Ярослав! Как же он мог?! Как он мог предавать сразу такое количество женщин? Сначала Марианна, потом ее дочь, следом она – Ксюша. Разве он не догадывался, что она влюблена в него? Разве не понимал, что она грезит им, с его именем на губах засыпает и что на все ради него готова. Он ведь не мог не догадываться, не мог! И если раньше она, может, и не проявляла себя никак, то после исчезновения Марианны она же буквально прохода ему не давала!

Она первой предупредила его об опасности, велела не приезжать на работу. А он самоуверенно явился. Потом ходила за ним всюду, учила, что надо говорить, а что нет. Потому что присутствовала почти на всех обсуждениях, состоявшихся в местных курилках. Он снова пренебрег ее советами. Результат не заставил себя долго ждать – Лозовского арестовали. А она ведь могла бы спасти его, могла! Могла бы сказать, что в ту ночь он был у нее. Что они до утра пробыли…

Так, а теперь медленно и рассудительно, одернула себя Ксения.

До какого утра, если у него вдруг, оказывается, какая-то гражданская жена имеется?! Кто же такая-то? Откуда взялась? Надо срочно навести о ней справки. А заодно и новый адрес Лозовского пробить. Когда же это он успел с квартирки-то съехать? Марианна знала или нет?..

Вопреки предсказаниям Тамары Федоровны на фирме все шло как обычно. Охрана, по обыкновению своему, смотрела на всех входящих с ленивой угрозой в отупевших от безделья глазах.

Бухгалтерия готовила отчет за минувший месяц и переругивалась сквозь распахнутые настежь двери с коммерческой службой.

Заместитель Волиной метался из кабинета в кабинет с таким деловито-запаренным видом, что Ксюше тут же захотелось его прижать к груди и позволить на ней поплакать. Жалеть зам себя мог с упоением и до бесконечности. Теперь-то жалел, поди, с особой остротой.

Валечка Сметанина, как всегда, отиралась в курилке с программистами, обсуждая какую-то очередную коллекцию одежды от новоявленной знаменитости.

Одним словом, жизнь с исчезновением Марианны и арестом Лозовского не остановилась. Она продолжала, пускай и не с такой интенсивностью, но все же кипеть.

Ксюша прошла в приемную. Стянула с себя шапку, поморщилась, увидев собственное отражение в зеркале. Убрала одежду в шкаф и начала тщательно причесываться. Одна самая широкая прядь – на спину, две другие – ровной волной по бокам. Челку…

Ох, уж эта челка. Выстригли ее почти до основания, и она теперь щетинится в разные стороны, делая Ксюшу похожей на ободранного ежика.

И чем Марианне та прическа не угодила? Прицепилась: подстриги да стриги. Не под то настроение, что ли, Ксюша ей попала? Алка тут еще приперлась к ней в то самое утро. Нервы наверняка намотала.

Насколько успела подслушать Ксюша, дочка снова просила у мамки денег. И просила очень много. Зачем ей было столько, раз жить не собиралась? На наркотики? Вряд ли. У Марианны аж голос вибрировал, когда она интересовалась у Аллы, не задумала ли та полгорода скупить на запрашиваемую сумму?

Успела она дать ей денег или нет? И если успела, то куда они подевались? По слухам, домработница никаких денег в ее квартире не нашла. Будто там отродясь крупных сумм не было.

Хотя ведь запросто могла и стащить под шумок-то. Мать пропала, дочь мертва. Кто станет свидетельствовать, что деньги были? Никто. Одна Ксюша и знает, что Алке деньги были нужны. А на что же, кстати? Может, опять в историю какую-нибудь поганую влипла эта длинноногая красавица, вклинившаяся между собственной матерью и Лозовским?

В том, что только Алла виновата в грехопадении Лозовского, Ксюша не сомневалась. Ярослав никогда не опустился бы до этого сам. Она спровоцировала. Она сколько раз заигрывала с ним в приемной прямо на Ксюшиных глазах. Только что на стол перед ним не ложилась, шалава!..

Куда же она влипла-то так, что ее убили? Ярослав ее убить не мог, менты перемудрили, арестовав его. А Марианна? Могла Марианна убить собственную дочь?

От мысли этой, посетившей ее так внезапно, Ксюша просто остолбенела, застыв с расческой в руках.

А почему, собственно, нет? Если Лозовский с ней с вечера рассорился, решив ее бросить, то Волина должна была быть в ярости. Она прется сначала к своей подруге, потом…

Ну, это не важно, куда потом. Но закончить свои ночные блуждания по городу она запросто могла у дочери. Они могли поссориться и…

– Нет, не могли, – кисло улыбнулась Ксюша.