Сопки Маньчжурии

Чаевничающая кампания и прислуживающие ей лакеи в красных «народных» рубахах навыпуск (среди которых наверняка были агенты всех соперничающих мировых держав), вдруг замерли, будто пораженные заклинанием стасиса (чего на самом деле не было). Еще бы! В Малахитовой гостиной прямо вокруг стола появились люди самого угрожающего вида в иностранной военной форме. Даже Лилия для этого визита выбрала наряд в стиле милитари и стала неотличима от гавриков Анны Сергеевны во время несения ими службы адъютантов Серегина. А уж мисс Зул и без всякой маскировки своей красной кожей, рожками, когтями на руках и длинным хвостом была способна навести страх на кого угодно, а не только на двух особ женского пола с весьма нечистой совестью. При этом пришельцы не обнажали оружия и не произносили угроз, но великий страх среди аборигенов Зимнего Дворца установился с первого же мгновения. Один из лакеев попробовал было метнуться на выход, но запутался в ногах и во весь рост растянулся на полу. Простейшее же, господа, шуточное деммское заклинание – однако на неопытном человеке сработало наилучшим образом…

– Ээмг… Х-хто вы? – только и смог просипеть испуганным голосом хозяин Земли Русской, глядя на иронически прищурившегося Артанского князя.

– Мы – тот, о ком вы только что с таким увлечением злословили, – ответил тот, – самовластный Великий князь Артанский Серегин Сергей Сергеевич, он же младший архангел, заместитель на грешной земле Святого Михаила, он же – Бич Божий, предназначенный для наказания разного рода зазнавшихся в своей спеси уродов. К вам я пришел исключительно в последней ипостаси, потому что вы тут такого наговорили про верного слугу Господа нашего, что Всевышний уже хотел поразить ваше логово молнией с ясного неба, а вы с Алисой Гессенской пока еще нужны мне живыми и хотя бы частично здоровыми. При этом выживание родственного вам семейства Владимировичей для меня не является вопросом первой необходимости, и после весьма досконально допроса я намереваюсь предать их в руки палачей, ведь в деле о покушении на узурпацию престола Российской Империи не может быть иного приговора, кроме как смертная казнь для всей фамилии.

Тут «тетка Михень» пронзительно завыла от ужаса, но мисс Зул щелкнула пальцами – и звук оборвался, будто на пульте телевизора нажали кнопку «mute».

– Узурпацию престола? – ошарашенно переспросил император Николай, глядя на беззвучно открывающую рот Великую княгиню Марию Павловну.

– Об этом мы с вами поговорим позже и не здесь, – хмыкнул Серегин, – а то, наверное, сейчас половина Зимнего Дворца уже забегала ошпаренными тараканами. А сейчас, честный отче Александр, прочтите, пожалуйста, святую молитву, чтобы присутствующие тут видели, что мы – те за кого себя выдаем, а не, к примеру, посланцы Князя Тьмы…

Отец Александр воздел вверх большой наперстный крест и нараспев, речитативом, начал читать молитву «Отче Наш»:

«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.»

С каждым святым словом Малахитовую гостиную затопляло нестерпимое бело-голубое сияние, а в углах что-то скворчало, шебуршало и придушенно попискивало, будто окопавшиеся там за много лет негативные сущности торопились на выход, пока их тут окончательно не поджарило. И вот, после того как аватар Небесного Отца сказал «Аминь», это сияние постепенно растаяло, оставив после себя нимб над головой отца Александра, светящиеся крылья архангела, сияющее корзно[13] и нимб над головой Артанского князя, и даже над головой Лилии обнаружился маленький такой аккуратный нимбик… А вот Ники и Аликс вдруг пронзило острое чувство какой-то невосполнимой утраты – словно однажды они совершили неисправимую ошибку, разменяв истинное сокровище чистоты бессмертной души на горсть яркого стеклянного бисера и дешевых стразов.

– То-то же, дети мои, – сказал, глядя на императора и императрицу, как-то разом подобревший отец Александр, в голосе которого вдруг обнаружились громыхающие ноты, – но это у вас пока еще не выздоровление, а только мимолетное облегчение как от укола морфия при сильной телесной боли. Настоящего излечения вот, так одной молитвой, стоя на ногах, достигнуть невозможно. Для этого необходим долгий душевный труд и надлежащие условия, которых нет и не может быть в этом месте, насквозь пропитанном эманациями злобы, зависти, жажды власти и интриг.