Соправитель

Поучаствую в его судьбе. А вот Орловых почему-то хочется убить. Особенно Гришку и Лешку, хотя последний может пригодится. Нужно вообще вспомнить о всех людях екатерининской эпохи. Вот! Дашкова! Эту… да за то, что она обо мне писала, как хаяла меня… Может Воронцова-Дашкова на Камчатке какое учебное заведение отправится открывать?

С такими мыслями я приехал в Зимний дворец. Тот большой дом, который со следующего года уже не будет называться «Зимним». Покраска закончилась, внутренняя отделка большинства комнат так же.

В приемной меня уже ожидали. И первым на очереди был французский посол с абсолютно не типичной для Франции фамилией Дуглас [в РИ посол Франции в России с 1755 года].

— Александр Питер Маккензи Шевалье Дуглас полномочный посланник Франции! — сообщили мне.

Все правильно! Он не посол, пока я этого не позволю. Да и аудиенция не официальная, скорее неформальная. На официальных мероприятиях не следует спорить и узнавать намерения, там нужно декларировать уже достигнутые соглашения, или их отсутствие.

— Ваше Императорское Величество! — Дуглас изобразил идеально выверенный поклон.

— Вот как «императорское»? — отвечал я послу на французском языке. — Следует ли считать, что Франция все же признала Россию империей?

— Для меня честь сообщить Вам об этом явном шаге навстречу от моего короля! — несколько даже горделиво отвечал французский посланник.

И хочет скрыть свое пренебрежение к России и прет оно со всех щелей. Это же надо! Нас, дикарей, обозвали большими и сильными⁈ Теперь-то мы готовы все бросить на алтарь победы тех, кто назвал нас империей? Фридрих, между тем, и не сомневался в том, что Россия ею является.

— Шевалье, Вы действительно считаете, что Российской империи так уж важно признание ее таковой со стороны Людовика? — с нажимом стал говорить я, ну задел этот снобизм бывшего британца. — Мы самодостаточны и способны бить на поле боя и вышколенных французских карабинеров и бесстрашных османских янычар. Моя империя больше Франции в раз… во много раз, по количеству населения мы уже сравнялись, а после приобретения нами новых территорий, вероятно в моей империи проживает уже больше людей, чем во Франции. Так кто кого должен признавать?

— Простите, Ваше Императорское Величество, если коем образом задел Ваши чувства! — пытался исправиться Дуглас.

— Нет, Александр, — я намеренно назвал посланника только по одному его имени. — Вы меня не задели. Что это за империя, которая будет только так называться, не доказывая на деле свое величие? Россия показывает и силу и мощь и развитие! Особенно получилось это в войне с османами. Кстати, шевалье, а собирается ли Франция выкупать своих офицеров, которые были взяты нами в плен на турецких позициях? Или, может, в Вашей стране столь много толковых офицеров, что Вы готовы забыть иных?

— Ваше Величество, — растерянно, после некоторой паузы, начал говорить Дуглас. — Я все понимаю! И моя страна вела войну с Вашей, а после помогала османам. Я предельно откровенен с Вами.

— Вы и сейчас не откровенны, просто пытаетесь выкрутиться из сложного положения. Сказанное Вами, шевалье, известно всем образованным людям Европы. Сейчас же что Франция, что Англия, все монархи ставят Россию в затруднительное положение. С этими переворотами в политике и резкими сменами одних союзников на других, именно моя страна оказывается в затруднении, — я позволил себе немного металла в голосе.

— Ваше Величество, но это реал политик! Главным представляются интересы собственного государства. И сегодня интересы наших государств схожие! — Дуглас, пришедший в себя после моего напора, все-таки начал освещать главную цель своего посещения России.

— Я даже не стану Вас обвинять в том, что Вы посмели меня учить, а Ваши слова можно было бы расценить, как обиду. Уже из этого Вы можете убедиться в том, что я осознаю значение понятия «реал политик». Посему, я хотел бы спросить Вас, — я пристально посмотрел на французского посланника. — Что может дать Франция взамен на то, что русский солдат будет проливать свою кровь вдали от отечества?

Александр Дуглас замялся. Действительно! А что может дать Франция? Обещания не вмешиваться в турецкие дела? Так она уже там наследила более нужного. Денег? Так и не сильно-то Франция и располагает средствами. Хотя и от серебра я бы не отказался, чтобы покрыть часть затрат на предстоящую войну. Что еще? Какую принцессу? Так со своими женщинами нужно еще разобраться.

— Чего хотите от Франции Вы, Ваше Величество? — спросил посланник.

— Если я все же решусь вступить на пусть сотрудничества с Вашей страной, то мне нужно немалое: открыть порты Франции для русских кораблей и помогать им всем обеспечением, торговля без протекционизма, люди и технологии в кораблестроении, в котором Ваша страна преуспела. Ну и оставьте Вы уже умирающую Османскую империю! Дайте нам возможность честного поединка империй! — сказал я.

— Это действительно немало, тогда и Франции кое-что будет нужно, — задумчиво сказал Дуглас.

— Интересно! — сказал я не лукавя.

— Две русские дивизии в Канаде! — выпалил посланник.