Соправитель

— Итак, я, пожалуй, за Вас, мой сегодня не бурчащий друг, подведу итоги. Первое и самое главное, русские открывают себе путь к Константинополю, без приграничных мощных крепостей турки мало что могут противопоставить елизаветинским войскам. Второе, султан выгадывает время, и вряд ли он смириться, как и оманские элиты. Третье, русские распространяют свое влияние на южных славян, может, и на греков. Эти соглядатаи от России на турецких землях — иезуитский ход. Они начнут вмешиваться, деятельно проводить политику северной империи, турки их одернут. И все! Для всего населения понятно, кто друг и кто враг. Это же повод к масштабному восстанию! Не понимаю зачем туркам иметь своего представителя на уже отобранных у них землях. Да это же понятно, что русские готовят восстания и в Греции, и на Балканах, те же пиратские острова, что назвались государством, способствуют планам русским. Что-то еще, Генрих?

— Я действительно восхищен. Остается добавить лишь то, что, как только Вы начнете в Европе новую справедливую войну, документы ее оправдывающие уже будут готовы, султан ударит по России.

— Подевильс! Услышьте меня! Даже мне, своему королю не смейте рассказывать о войне! Но в ином, я согласен, эта ситуация выгодна, очень выгодна для меня, — король улыбнулся, что-то заприметил вдали и обратился в кучеру: — Правь к тому хутору, узнаю, какие виды на урожай у крестьян и столько потата посадили, да к какому полку приписаны их дети.

*………*………*

Москва

20 апреля 1751 года

В воскресенье 20 апреля, через девять дней после празднования Воскрешения Христова, я дал прием. В Кремле по случаю моего назначения генерал-губернатором Москвы собиралась знать Первопрестольной. Из Петербурга был прислан вице-канцлер граф Михаил Илларионович Воронцов. Как по мне, так самая удачная кандидатура, чтобы показать, что я не в ссылке, а, скорее, «на предэкзаменационной практике».

Приехал бы Петр Иванович Шувалов, так я мог бы ему и в горло вцепиться. Нет, конечно! Пусть и нагадил он мне, и не выплатил контрибуций, что я требовал, сегодня ничего бы с ним не произошло. Из Царского Села я старался сильно не высовываться, чтобы не продолжать интриги, вернее, показаться слабым и неспособным на ответные действия. Как там в стратигеме? Кажись для своих врагов слабым? Однако, наши капиталы сильно переплетены и бить морды друг другу — не метод, нужно бить по всему сразу: по карману и в голову. Решать проблему Шуваловых нужно одномоментно: в один день или час убирать и Александра, и Петра.

Зал в Кремле был полон Трубецкими, Салтыковыми, какими-то ветвями Голицыных, жаль Михаила Михайловича не было, он действительно был занят флотом и сохранением в неприкосновенности моих складов в Кронштадте. Вот этого человека я зауважал. Грамотный подход: не лезть туда, где менее компетентен, но делай ту работу, в которой разбираешься. А спрашивать результат со всех!

Прием не был ассамблеей в том понимании безудержного веселья и пьянства. Напитки подносили умеренные: вина, шампанское. Я распорядился оборудовать места, где стояли столики с канапе и фруктами, так сказать, локализовал места для пития. Играла и музыка, сегодня презентация «моего» нового творения — композиции, что я назвал «К Екатерине», в иной истории она называлась «К Элизе». Прости, Людвиг ван Бетховен, ну или не прощай!

Я отыгрывал роль любящего мужа в то время, как именно на сегодня было запланировано мое изуверство. Ну, не я начал разрыв, я хотел, правда, хотел семьи. Я не намерен испытать ту боль, что уже пережил, когда меня убивали в Ропше.

И только сейчас я осознал, насколько похожи характерами и манерой поведения эта Екатерина Алексеевна и та Катя, что была оставлена в ином мире. Неужели Катька меня предала? Может, и неизлечимая болезнь неспроста развивалась?

За время приема, пока не началось основное действо, мне удалось переговорить со значительной частью крупных помещиков и наметить правила игры на рынке сельскохозяйственной продукции. Просто так отдавать технологии изготовления подсолнечного масла, сахара я не намерен. Считаю, что нужна в этом деле умеренная монополия. Моя монополия! Так что все подобные предприятия намечалось приводить в жизнь с моей долей. Двадцать процентов от каждого сахарного заводика, столько же и от проданного подсолнечного масла, которое все больше завоевывает рынок. Или, скорее, формирует этот самый рынок.

Еще одной темой для разговоров стало возможное внедрение аналогов моторно-тракторных станций. Пока это еще только на уровне вероятного, но задумка была. Нужно было выяснить, насколько готовы помещики использовать такие станции, где будут лучшие лошади, механические сеялки и жатки, возможно, элеваторы для хранения зерна. Они платят умеренные деньги, а за их крестьян все делают мотивированные профессионалы с использованием механических приспособлений. Может, вот он? Путь к раскрепощению? Если крестьянский труд, барщина востребована, то и вольную можно дать крестьянам?