Соправитель (СИ)

— На столе возьмешь листок в папке. Теперь, у тебя на подготовку чуть больше месяца, за это время группа должна разными путями попасть в город, освоиться. Я дам тебе двух наших преданных людей. Это старые и непримиримые противники царского режима, пламенные революционеры. Им повезло остаться в стороне от погромов, которые местные жандармы устроили эсерам, но в их преданности можешь не сомневаться. И она основана не только на деньгах, которыми мы их снабжаем, она держится на надежде, которую мы им дали.

И вот они оказались в Санкт-Петербурге. Погода тут напоминала лондонскую, только было еще холоднее, вот где бы старине Уотсону[2] надо было бы залезть в камин, чтобы согреться, впрочем, русские камины не любили, в большинстве домов использовали печи, которыми занимались истопники. Благодаря своим новым знакомым, супружеской паре, которая владела небольшой аптекой, Роджер сумел арендовать небольшой особняк на северной окраине города, в месте достаточно глухом, к ограде которого подходил густой лес. Но сам домик находился на довольно широкой улице, имел высокую ограду, маленький флигель, вместительный сарай и очень удобный сухой подвал. Фермор выступал в роли торговца вином, поэтому в его особняк часто привозили бочки, которые потом расходились по покупателям. И да, в них действительно было вино! Финансирование его миссии было на надлежащем уровне. Вино продавалось с минимальной, наценкой было отменного качества, за несколько недель Роджер обзавелся связями особенно в среде трактирщиков и рестораторов, да и купцы стали присматриваться к весьма активному торговцу. Правда пока что странный купец из Висбадена проводил презентации, щедро угощая потенциальных покупателей образцами своей продукции, заключал договора о намерениях, завозил товар, как говориться, прощупывал почву. Детство он провёл в Ганновере, так что немецкий язык был для него вторым родным, и выдавать себя за гражданина Германии для него проблемы не было, как не было проблемой и общение с русскими — в Санкт-Петербурге немецкий язык знали многие. За то небольшое время, что предшествовало проникновению его группы в Россию, он брал интенсивно уроки русского языка у одного русского эмигранта, говорить не мог, но понимать, о чём идёт речь — вполне. Главное было не выдать это своим видом, а уж если его собеседники знали, что рядом с ними немец (в смысле немой человек, не знающий русского языка), то между собой проговаривались, что было ему на руку.

Кое-что ему удалось сделать еще до дня восстания: из-за того, что главный морской штаб перебрался в Москву, в здании под шпицем охрану стали нести как-то слишком уж расхлябано, за копейку малую (относительно, конечно же) Сэмюэль сумел забраться в кабинет большого начальника и вскрыть один простенький сейф, похитив важные документы. Тут, в Санкт-Петербурге Фермор купил просто предназначенный для секретной работы пленочный фотоаппарат «Зенит»[3], которым похищенные документы были пересняты и возвращены на место. Помощники Роджера наметили пути проникновения к целям. Кого-то из них должны были захватить до начала восстания, буквально накануне, кого-то во время беспорядков. Эвакуация захваченных объектов и документации морским путем. Яхта с норвежским экипажем под шведским флагом (Норвегия всё ещё была частью шведского королевства) должна была прийти в Северную Пальмиру, как называли свой город русские, за два дня до начала операции.