Сопряжение 8. Объединитель

Огроид, похоже, устал от пустой болтовни и бесплодных попыток достать меня на расстоянии. С оглушающим рёвом, больше похожим на рычание дикого зверя, он бросается в ближний бой. Я вижу, как его конечности начинают двигаться с невероятной скоростью, а мышцы будто увеличиваются в объёме прямо на глазах. Явно включил какое-то боевое усиление.

Едва успеваю увернуться от первого удара цепного меча, но следующий тут же достаёт меня, располосовав бедро. Благодаря Инстинктивной бдительности чудом разрываю дистанцию, избежав сквозного взмаха, иначе моя нога улетела бы прочь. Вспышка боли затмевает всё остальное, но я усилием воли гоню её прочь. Некогда страдать, надо выживать.

Исполин, злорадно ухмыляясь, продолжает молотить по мне своим оружием. Каждый удар как таран, способный пробить танковую броню. От некоторых уклоняюсь, пару принимаю по касательной. Мой доспех трещит по швам, но скорее всего это рёбра тоже не выдержали.

— Что скажешь теперь⁈ — издевательски хохочет берсерк, видя мои отчаянные попытки отбиться и контратаковать. — Галадра получит ровно то, за что заплатила. Запись с твоей казнью.

Пробую Струны пустоты, но особого результата нет. На поверхности чужого доспеха они оставляют лишь неглубокие порезы. Способность слишком низкой ступени, чтобы справиться с такой бронёй.

От очередного удара топора-молота меня отшвыривает назад. Рана в боку пульсирует, точно туда ввернули кочергу, но я кое-как приземляюсь на ноги. Мир вокруг плывёт и двоится перед глазами, однако я заставляю себя сосредоточиться.

Нужно что-то придумать, и срочно.

[1] Художник — Theo Stylianides.

Глава 29

С помощью Аэрокинеза беру под контроль потоки воздуха. Резкие порывы ветра подхватывают песок, пыль и мелкие камни с земли и закручивают их вокруг Калибана плотным вихрем. Попробуй что-нибудь разгляди через такую завесу, умник!

Не тут-то было. Он даже не сбавляет темпа, продолжая молотить по мне своими бронированными конечностями. Его сенсоры, похоже, видят меня даже через эту песчаную бурю.

Пропустив ещё один мощный удар в корпус, я чувствую, как трещат кости и рвутся внутренние органы. В глазах темнеет, дыхание превращается в хриплый свист. Кажется, я теряю сознание… Но тут перед глазами вспыхивает алое оповещение, и в плоть вонзается игла регенеративного инъектора. Модуль управления среагировал, спасибо хоть на этом! Целительный коктейль растекается по венам, притупляя боль и стягивая раны. Конечно, это лишь временная мера, но сойдёт, чтобы продержаться ещё немного.

Глотая кровавую слюну, я вновь вскидываю пистолеты и всаживаю Пригоршню пуль в плечо громиле, в уже пробитую точку. Особого эффекта нет. Этот ублюдок даже не замечает ран! Его ответные удары становятся только злее и быстрее.

Думай, сука, думай! Ну же, должно быть хоть что-то, что проймёт эту тварь!

Я вновь подключаюсь к разуму Калибана, нащупывая тот испуганный и злой детский образ. Страх перед жестоким отцом не так-то просто изжить. Повторно активирую Кокон иллюзий, создавая целую толпу двойников того широкоплечего ублюдка и заставляя их наступать на берсерка. Огроид замирает лишь на миг, а потом, утробно взревев, бросается крушить фантомы вихрем своих клинков. Он рубит и кромсает пустоту, поддавшись слепой ярости но, конечно же, иллюзии неуязвимы.

Берсерк так увлечён расправой над призраками прошлого, что даже не замечает, как я запускаю сканирование Цифровой диагностики. Так, что тут у нас? Сенсоры, усилители мышц, резервная система жизнеобеспечения, киберимпланты всех мастей… Неслабо он напичкан, однако. Кажется, я знаю, как это использовать.

Пользуясь замешательством врага, отступаю на несколько шагов, выдёргиваю из кольца пулемёт и вливаю энергию в Аркановое насыщение. Выбрав нужный аспект, начинаю обстреливать Калибана особыми пулями на дикой скорости. Я старательно целюсь в стыки брони, сочленения, подвижные части — туда, где по идее защита должна быть слабее. А уже за ней прячется кибернетическая начинка.

Какое-то время берсерк продолжает остервенело махать клинками, игнорируя мои атаки. Однако постепенно кислота, содержащаяся в пулях, начинает точечно разъедать его броню, добираясь до уязвимого подбрюшья.

Калибан ревёт нечленораздельно, спотыкаясь на ровном месте. Сервомоторы доспеха скрипят и лязгают, движения становятся рваными.

Я лишь мрачно ухмыляюсь, не прекращая давить на гашетку. Мышцы горят от напряжения, лёгкие раздирает кашель от кислотных паров, но я не могу позволить себе передышку. Только не сейчас, когда наконец-то удалось пробить броню этого утырка! Надо дожимать, пока он не очухался.

— Поздно метаться, здоровяк, — цежу я сквозь зубы, всаживая Вракшаду ещё одну порцию кислотных пуль в грудь.

Дикий звон и лязг эскадия о его нагрудник вызывает мигрень. Отдача заставляет руки дрожать. Из многочисленных пробоин хлещет мерзкая чёрная жижа вперемешку с кровью.