Сопряжение. Чернильный маг 2

Ладно, неважно. В гостях помоюсь. В гостях у барона Ольца. Надеюсь он не откажет в такой маленькой услуге. Уминая пиццу попутно решил получше познакомиться с масляными красками. А именно, затеял очередной эксперимент и решил впервые в жизни рисовать ими. Как итог — уйма переведённых красок, непонятные тона и дверь в Велимор, которая так и осталась просто картиной на холсте. Система просто отказалась принимать такой рисунок и, потеряв примерно час, я решил что нужно начать заново.

Привычные мне перья и тушь оказались более покладистым и предсказуемыми. Полчаса работы и вот, рисунок готов к воплощению. И зачем я вообще за масло брался? Кое-как добил пиццу, залился энергетиком и уже на сытый желудок вновь посетил выдуманный мной мир, который я покинул чуть больше полусуток назад.

Ольц оказался дома, а его сержанты на удивление дружелюбны. Дружелюбны и… Высокотехнологичны!? Признаться, рация, брякающая по латному нагруднику вызовала у меня улыбку и гордость за Мирель. Значит, эльфа-бард, повернутая на технологиях нашего мира и даже выучившая русский, сумела разобраться с инструкциями и объяснить местным что да как.

Кортр же принял на себя обязанность личного телохранителя барона. Сменил чёрные латы на бежево-красные цвета дома Ольц и даже постригся! А в барон, кажется, начал сдавать. Отсутствие рабочей руки ударило по Святому Паладину. К счастью рядом с ним были те, кто подставил плечо. Умница дочка, Кортр и Мирель. Ну, и мой клон, разумеется.

Нарисованный близнец уже закончил с восстановлением замка и сейчас рисовал разрушенные и сгоревшие дома в первом периметре города. Сержант, который встречал меня, отправил за ним вестового. А вот нарисованная Карина была здесь…

Умом я прекрасно понимал, что она лишь воплощенный мною рисунок, но при виде девушки мои кулаки сжались от злости. Но мстить собственному созданию за деяние его прототипа было глупо. Однако, всё равно между нами проскакивали неловкие паузы. Карина отпускала недвусмысленные намёки, а я из всех сил изображал по пояс деревянного олигофрена. И только благодаря Софии, мне удалось сдержаться, чтобы не наорать на клон Лейнинген.

Когда моя собственная репродукция наконец вернулась в замок, и мы заперлись в гостевом зале для разговора, я отметил, что клон выглядит гораздо свежее меня. Ну что-ж, пусть хоть кому-то из моих вариаций повезёт больше, чем оригиналу.

Обменявшись крепкими рукопожатиями, так непривычно было увидеть другого себя, по этикету мы уселись за обязательное для серьёзных разговоров чаепитие.

— Если честно, я не ждал тебя раньше, чем через пару недель, — косясь на Карину, произнёс мой Клон.

Впрочем репродукция девушки отвечала ему взаимностью и чёрт возьми, я был уверен, что прямо сейчас она гладит под столом его ногу.

— Обстоятельства.

— Осенний бал? — уточнил второй я.

И это неудивительно. Ещё в прошлый раз, воплощая бесчисленное количество своих клонов, я заметил что каждый из них обладает не только моей внешностью, но и воспоминаниями.

Кстати по поводу этого…

— Что с экспериментом? — произнёс я, глядя в глаза двойника.

— Пусто, — поджав губы ответил он и посмотрел на Карину. — Она не знает ничего, что неизвестно мне.

— Понятно, — произнёс я, крутя в пальцах фаянсовую кружку.

Опыт, который я поручил своему двойнику, провалился. В отличие от второго меня, нарисованная Карина не обладала знаниями своего оригинала. Обидно. Если бы было иначе, через оживший портрет я бы мог вытянуть столько закрытой информации клана Лейнинген…

— Пришло время второго эксперимента? — догадался мой близнец и я ответил ему кивком.

О втором эксперименте я с ним не разговаривал, лишь прокручивал возможности его проведения. Но от, пусть и нарисованного, клона, что вместе с воплощением получил мои воспоминания и жизненный опыт, не ускользнуло дальнейшее развитие событий.

— А что если я не хочу? — заупрямился клон. — Что, если я настоящий?

— Ты настоящий, — подтвердил я его теорию. — Но оригинал только я. Прости.

С этими словами я вошёл в интерфейс и, ещё до того, как он смог подняться, развеял его.

Мой близнец развоплотился, рассыпавшиеся пеплом по красному бархату стула но увидел я это позже, потому как меня накрыл что называется «приход». Сонма мыслеобразов, воспоминаний, эмоции хлынули в мозг, рассказывая о единственном и необычайно красочном дне самостоятельной жизни моего дубликата. О его экспериментах в магии, о его тяжёлой работе по восстановлению города, о мерзком кислом пиве, от которого просто нельзя было отказаться, чтобы не обидеть хозяина таверны. И о нескольких бурных часах наедине с нарисованной Кариной…

Видимо на некоторое время я потерял сознание, потому как очнулся, чувствуя кипяток на штанах и чьи-то острые пальцы на шее. Это была Лейнинген.

— Ты убил его? Признайся, ты его убил!? — всё сильнее впиваясь ногтями в мой кадык кричала Карина.

Я резко встал и смахнув с шеи руки девушки, навис над копией главной стервы академии.

— Уймись, — приказал я. — Мы просто слились воедино. И я помню всё. И твое крыло, и ту родинку, и рассвет, проведённые вместе.