Сопротивление

И Кирташ не пришел. Значило ли это, что он и правда испытывал к ней чувства? От этих мыслей ее сердце начинало биться чаще.

Но как же Джек? Она купила жизнь друга за поцелуй со своим врагом. Ее бросило в дрожь, когда она представила реакцию Джека на ее поступок. Виктория подозревала, что мальчик скорее предпочел бы сразиться той ночью с Кирташем, какими бы ни были последствия, чем позволить Виктории умолять врага оставить его в живых.

Устыдившись, девочка опустила голову, не смея смотреть ему в глаза. Каждый раз при встрече с Джеком она вспоминала, что предала его. Пусть между ними ничего не было, пусть они всего лишь друзья, но Джек ненавидел Кирташа всем своим существом. Для Виктории поцеловать Кирташа означало то же, что вонзить в спину мальчика нож.

– Дело не в тебе, – продолжил мальчик, не догадываясь, какой вихрь эмоций проносился в этот момент в сердце девочки. – Александр говорит, что боится причинить тебе боль, но мне кажется, что он на самом деле просто не хочет, чтобы ты видела его таким.

Виктории стоило немалых усилий вернуться к сути разговора.

– Но… Ты же останешься, – смогла выдавить из себя она.

– Потому что кто-то должен находиться здесь, Виктория. Перестань, все не настолько страшно. Ты бы оказала Александру большую услугу, и мне кажется, что бедняга уже страдает.

Виктория натянула на лицо неискреннюю улыбку.

– Понятно, – произнесла она.

– Хорошо, тогда… Мне больше нечего сказать, – проговорил Джек, чувствуя стеснение. – Не смею больше тебя отвлекать.

Он резко подскочил, но Виктория схватила его за руку, не дав ему уйти.

– Джек…

Они встретились взглядами. Ее глаза наполнились слезами, и сердце Джека сжалось.

– Что… Что с тобой?

Внезапно Виктория обняла его за шею и спрятала лицо у него на груди. Она дрожала. Ничего не понимающий Джек обнял ее и почувствовал, как его сердце горит, словно ядро вулкана. Она была так близко… Он готов был простоять так всю жизнь, если бы это от него зависело.

– Пожалуйста, – прошептала Виктория ему на ухо. – Пожалуйста, Джек, не надо меня ненавидеть.

– Что? – вырвалось у Джека. Он забеспокоился. – Ненавидеть? Тебя? Как, если я…

Он хотел сказать ей, что любит ее сильнее всех на свете, но она резко отстранилась от него и побежала в дом. Джек так и остался стоять на террасе, словно врос ногами в пол. Сбитый с толку, он спрашивал себя, все ли женщины такие сложные, или это особенность одной только Виктории.

* * *

За целую неделю Виктория ни разу не вернулась в Лимбад, и Джек начал волноваться, не сказал ли он ей такого, что могло ей не понравиться или задеть. С каждым днем сомнения и волнения одолевали его все сильнее, а невозможность покинуть Лимбад и объясниться с Викторией делали только хуже. Джек сходил с ума от бесконечной ночи Лимбада, от отсутствия Виктории, от того что не знал, когда она вернется, и не понимал, что происходит у нее в голове и на сердце. Потому он решил заняться другими делами, чтобы как-то отвлечься.

Полнолуние приближалось. Александр с каждым днем становился все более агрессивным, его глаза приобретали желтоватый оттенок, давая понять, что внутри него живет зверь. Дверь в подвал была разбита на мелкие кусочки, и Александру с Джеком пришлось немало потрудиться, чтобы починить ее, пока не наступило полнолуние. Эти дни друзья тренировались с мечами, готовились к страшной ночи и много разговаривали. За прошедшие два года оба они получили большой жизненный опыт, и у каждого скопилось много историй, которыми они хотели друг с другом поделиться.

Но несмотря на все попытки Джека переключиться, он не мог перестать думать о Виктории.

А девочка тем временем закрылась в своем собственном мире и погрузилась в глубокую меланхолию. Она не могла сконцентрироваться на уроках, и несколько раз ее даже отчитывали. У нее почти пропал аппетит, а по ночам мучила бессонница. Она проводила много времени в наушниках, слушая с закрытыми глазами музыку Кирташа, которая уносила ее куда-то далеко. Виктория мечтала вновь увидеть его, вспоминала их поцелуй и хотела его повторить. И каждый раз, думая о нем, она чувствовала себя все более и более подлой.

Бабушка заметила, что ее воспитанница изменилась, загрустила и ведет себя странно, поэтому решила с ней поговорить. Виктория ушла от ответа, но Аллегра с высоты своего опыта прекрасно понимала, что происходит с ее деткой – она просто влюбилась. Однако Викторию съедало чувство стыда, и она не стала отвечать ни на один из заданных бабушкой вопросов. Женщина посмотрела на Викторию понимающим взглядом и, казалось, проникла ей в самое сердце.

– Тебе четырнадцать лет, – с улыбкой сказала она, – знаю, что это трудный возраст и тебе сейчас нелегко. Но все пройдет, ты повзрослеешь и станешь мудрее. Терпение, только терпение…