Сопротивление

Все двери распахнулись перед ним. Шек не произвел ни малейшего шороха, скользя по коридорам особняка с драгоценной ношей на руках. Инстинкт вывел его прямо к комнате Виктории. Войдя внутрь, юноша уложил ее на кровать. Он снова посмотрел на нее, любуясь спящей девочкой. Сквозь окно в комнату проникал свет луны. Шек нежно коснулся ее волос и еще постоял, не зная, что делать. Потом развернулся и вышел из комнаты.

Кристиан неслышно спустился по лестнице вниз, словно тень.

Но в гостиной его уже ждали. Спокойно, уверенно, стоя рядом с окном. Юноша остановился и, насторожившись, посмотрел на незнакомца.

Кристиан и Аллегра дʼАсколи молча смотрели друг на друга. Женщина даже не пошевелилась и не произнесла ни слова. Она только послала шеку взгляд, полный понимания.

Кристиан, казалось, тоже ее понимал. Он посмотрел на лестницу, в сторону комнаты, где оставил спящую Викторию. Аллегра кивнула. На лице юноши появилась легкая улыбка, и он вышел из дома.

Аллегра ничего не сказала и даже не сдвинулась с места. И только когда шек покинул особняк, она направилась к главному входу, чтобы закрыть дверь на ключ.

Вдруг женщина вздрогнула, словно почувствовав на себе взгляд невидимых глаз. Она посмотрела вверх и недовольно, но твердо сказала:

– Вон из моего дома.

* * *

Где-то далеко от дома вода в чаше резко помутнела, и из груди шпиона вырвался полный злости и раздражения возглас. Она предприняла попытку восстановить образ особняка, но вода оставалась грязной и темной, как на самом дне болота.

Разозлившись, она опрокинула на пол содержимое чаши.

Затем, успокоившись, она подумала, что, в конце концов, вовсе и необязательно следить за домом с помощью заколдованной воды.

Она уже видела достаточно и знала все, что было необходимо.

* * *

Виктория вдруг осознала, что находится в темном и холодном лесу. Девочке стало страшно. Она осмотрелась, ища глазами своих друзей: Джека, или Кристиана, или Александра. А может, даже Шейла, хотя знала, что он уже никогда не вернется. Но она была совершенно одна.

Девочка пробиралась через заросли. Ее одежда цеплялась за кусты малины. Растущие у земли ветви царапали ей кожу, босыми ногами она снова и снова спотыкалась о корни деревьев. Выбившись окончательно из сил, девочка упала, ударившись коленями о холодную и влажную землю. Дрожа всем телом, она свернулась под деревом калачиком, все еще не понимая, что делает в этом лесу.

Вдруг между деревьев показалось мягкое свечение. Встревожившись, Виктория приподнялась и приготовилась бежать. Или сражаться, если придется. Но этот свет вовсе не выглядел угрожающе. В нем было что-то успокаивающее и наполнявшее ее сердце простой и необъяснимой радостью.

Вдруг из-за зарослей кустарника вышло озаренное светом создание и направилось к ней.

Виктория затаила дыхание.

Перед ней стоял единорог чистого белого цвета. Грива его переливалась серебром, напоминая лунное свечение. Его движения были невероятно плавными и грациозными, и он слегка наклонял вперед голову, глядя Виктории прямо в глаза и приближаясь к ней. Девочку замерла: она не могла пошевелиться. Глаза единорога сияли необычным, волшебным блеском, говоря сами за себя…

Создание остановилось напротив Виктории. Его огромный спиралевидный, дивной красоты рог напоминал грозное оружие. И все же Виктория не чувствовала страха. Ей казалось, что она встретилась со старым другом. Девочке так хотелось погладить его по шелковистой и блестящей шерстке, провести пальцами по серебристой гриве… но ей не оставалось ничего, кроме как выдержать взгляд темных глаз, в которых отражалась она сама.

И тогда Виктория узнала ее.

– Луннарис, – прошептала девочка.

Животное наклонило голову и опустило веки в знак согласия. Сглотнув, Виктория приблизилась к прекрасному созданию и провела руками по длинной и стройной шее единорога. Животное даже не пошевелилось.

– Мне понадобилось столько времени, чтобы найти тебя… Почему? – спросила ее Виктория. – Луннарис, я искала тебя на пяти континентах, звала тебя в своих сновидениях, кричала твое имя звездам. Но ты не откликалась.

Единорог ничего не ответил, лишь опустил голову и потерся о девочку головой, стараясь ее утешить.

– Знаешь, Шейл ведь любил тебя, – сказала Виктория с полными слез глазами. – Он спас тебе жизнь, а свою полностью посвятил поиску тебя, чтобы спасти тебя еще раз. Почему ты покинула его? Почему дала ему умереть?

Луннарис медленно отодвинулась от девочки и снова посмотрела ей в глаза. Виктория увидела в них – в двух глубоких океанах, полных бесконечной красоты и древней мудрости – свое отражение. Но девочка не поняла, что ей пытался сказать единорог.

Вдали раздался шум, похожий на звук только что открывшейся двери. Луннарис повернула голову с такой легкостью, что ей позавидовал бы даже самый грациозный олененок, и, насторожившись, подняла уши.

– Нет, – просила ее Виктория, – не уходи. Пожалуйста, останься.

Но вскоре лес озарил свет, и Луннарис снова повернулась к Виктории, чтобы в последний раз посмотреть ей в глаза. Ее образ вдруг начал размываться и исчезать в утреннем свете.

– Луннарис! – позвала ее Виктория.