Сопротивление бесполезно!

— А ты разве не помнишь? — с доброй ухмылкой спросил Спинов-старший.

— He-а. Помню только: крови хотелось ужасно. Зашел к тебе в дом, сделал пару шагов по темному коридору, на голову упала какая-то скользкая дрянь…

— Это сеть, — подсказал Вовка.

— …Да, наверное, и… Черт его знает, шо потом было!

— Ну что, Вовка, говорить ему? — продолжая улыбаться, Спинов повернулся к сыну.

— Думаю, не стоит, — подмигнул Вовка.

— Да, пусть это останется нашей тайной, — поддержала Маша. — Хорошо, пап?

Глядя на мужчин, она вдруг расхохоталась. Так беззаботно, так легко, будто и не пережила она недавний кошмар, будто не отделял ее от смерти один укус чудовища… Вслед за девушкой рассмеялись и ее спутники.

— Ну ладно. Ваша взяла, конспираторы, — улыбаясь, сдался Гриценко. Потом почесал затылок. — Но хотя бы скажите, где моя жена?

18

…Через два дня жена Гриценко ждала его дома. Около десяти утра Серега вернулся с биржи по трудоустройству, где встал на учет. Зашел в дом, а тут на тебе — Людка собственной персоной!

— Машка к Вовке Спинову поехала, — не отрываясь от телевизора, ни с того ни с сего сообщила Людка. Она сидела в кресле и ела свежесваренный рис. На ней был обычный домашний халат с изумрудными лилиями.

— А ты разве… не того? — обалдевший до крайности, уставился на жену Гриценко.

— Чего это ты день с оскорбления начинаешь? — обиделась Людка, нервно поправляя на груди халат. Гриценко, продолжая глупо пялиться на жену, обошел кресло, снова встал, как остолоп, против нее. С испугом почувствовал, как холодная струйка пота скатилась между лопаток.

— Ну ты же вроде как… вурдовамп?

— Уже нет, — не согласилась Людка, подбирая вилкой последние рисинки.

— Как это?! — не понял Серега. Радость внезапной волной захлестнула его, брызнув из глаз двумя нечаянными слезинками. Но жена молчала.

— У каждого свои секреты, — сделав трехминутную паузу, наконец заметила Людка. Выдержка у нее была что надо. — Вот в церковь ходила… Знаешь, давай оставим этот разговор!

Но Гриценко все никак не удавалось справиться с волнением. В задумчивости он походил по комнате.

— Так ты, значит, меня и грызть не будешь?

И снова жена ответила не сразу. Смерила Серегу долгим оценивающим взглядом.

— Хм, вот доживем до ночи, а там поглядим.

Гриценко уже был готов все забыть и простить, как вдруг ему привиделся пятый, последний сон о графине Батори…