Сопротивление бесполезно (СИ)

К лицу придвинули стопу, и он на всякий случай поцеловал кожу всё-таки сапожек. Но носок подцепил его подбородок, заставляя поднять голову. Полностью распрямиться помешала тяжёлая ладонь, придавившая тело между лопаток. Пришлось выворачивать шею, чтобы показать хозяйке лицо. А вот смотреть на неё не стал, побоялся. Да и не должны же рабы глаз от пола отрывать, правда?

— И ещё раз неплохо. Смазливая мордашка, смотреть приятно. Тело тоже вроде бы ничего. Но надо бы рассмотреть получше. Раб.

В волосы вцепилась чужая рука, рывком вздёргивая наверх, на ноги, и выбивая слёзы из глаз. Чуть клок волос не выдрал, зарраза! Но, разумеется, Вадик промолчал, лишь покорно выполняя всё, что от него требовали.

— Какой податливый… Прямо кукла на верёвочках. Будешь пока пупсом. Надо же мне вас как-то различать при обращении. Руки за голову.

В этот раз он не дал Олегу и шанса, быстро выполнив приказ и поймав почему-то насмешливую улыбку — выше поднять взгляд просто не рисковал. Пальцы, заключённые в тонкую ткань, заскользили по коже, а Вадику тут же страстно захотелось, чтобы даже такая несущественная преграда отсутствовала, чтобы почувствовать тепло живой плоти.

Олег стоял рядом, давя молчаливым присутствием, которое быстро получило свои объяснения. Дело даже не в подстраховке Верхней — о сопротивлении или причинении вреда девушке Вадик и не думал. Но стоило той пристально посмотреть на «старшего», а потом выразительно перевести взгляд на его пах, как тряпочку, и так не являющуюся преградой, споро подняли, открывая весьма качественный стояк.

Трындец, стыдно-то как! В самом деле чувствовать себя этакой куклой, вздрагивать от чужих прикосновений и понимать, что от тебя совершенно ничего сейчас не зависит.

И так сладко…

— Подмышки чистые, лобок тоже — хорошая работа. Ммм, и какой тут соблазнительный инструмент, однако, — ловкие пальцы обвели головку, погладили ствол, тут же дёрнувшийся под нехитрой лаской, а потом ткнули пару раз в яйца, заставляя их слегка покачиваться. — А вот это мне не нравится. Всю картину портят. Думаю, от этого мы избавимся. Будешь везде ровненький, гладенький, аккуратненький…

От шока Вадик даже про взгляд в пол забыл, вскидываясь и всматриваясь в совершенно серьёзные серые глаза. К-как избавимся?! Зачем? Жалобное блеянье вырвалось само собой.

— Хозяйка… не надо избавляться… пожалуйста!

Ответом стала хлёсткая пощёчина.

— Кто разрешил взгляд поднять?

Со страху он не только взгляд опустил, сам на колени упал. Правда склониться не дала та же олегова рука, вновь вцепившаяся в волосы и задравшая лицо.

— Простите, пожалуйста, хозяйка! А как же… если вы уберёте их, как тогда пользоваться моим инструментом? Я же не смогу доставить вам удовольствие.

Вроде вывернулся? И даже логично и вежливо? Надежды разбил тихий смех.

— Красноречие проснулось, пупс? Так переживаешь за свои колокольчики? Но вынуждена тебя огорчить — возбуждаться кастрация не помешает. Какое-то время. А потом всё равно мне надоешь. Пожалуй, отдам тебя тогда своему верному рабу, побалую его. Чтобы получить удовольствие, твоё возбуждение ему вовсе не нужно.

Мороз прошиб по позвоночнику, а предатель-член встал как каменный. Вадик понимал, что это игра — надо сказать, самым краем сознания, настолько втянулся, но всё же осознавал, — но страх штука иррациональная, и на пару с приятным щекотанием нервов вызывал в душе почти настоящий ужас и отчаяние. От переизбытка чувств он жалобно всхлипнул.

— Пожалуйста, хозяйка, не надо кастрацию. Умоляю! Я всё что угодно…

В кожу скул больно впились пальцы с длинными ногтями.

— Ты — что? Хочешь пообещать мне то, что и так сделаешь при любом раскладе? Ты — моя собственность, пупсик, и лишь мне решать, что у тебя будет, а что нет. Как тебе жить, кем быть, что делать… Жить ли вообще. Ты это осознаёшь?

Вадик снова всхлипнул и кивнул.

— Да, хозяйка. Моя жизнь в вашей власти. И я лишь умоляю о милости. Пощадите…

— Посмотрим. Твоё отчаяние так забавно. А теперь вставай, я не закончила осмотр. О! — он уже начал вставать, чуть морщась от не выпустившей его волосы «направляющей» руки, и полный энтузиазма возглас заставил закономерно напрячься. — Говоришь, что угодно? Так вот! Помнишь, что я говорила про куклу? Вот и будешь ею. А раб станет твоими верёвочками. Ни одного самостоятельного действия, только подчиняешься его рукам. Понял, пупс?

— Да, хозяйка. Спасибо!

— Рано радуешься, я ещё ничего не решила. Давай, хочу посмотреть реверс этой монеты.

Последнее явно предназначалось Олегу, и тот со всем прилежанием развернул его задом. Да так, что чуть голова не закружилась. «Верёвочка», блин! Сначала женские ладошки пробежались по спине, потом секундная задержка и ягодиц перестала касаться ткань. Это при том, что спереди её и не подумали опускать, а просто заткнули за пояс-верёвку, как он и подозревал изначально.