Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

К 25 августа казалось, что именем генерала Корнилова дисциплина среди солдат действительно восстановлена; в Ташкенте, на улицах, даже честь отдавали по–прежнему. Но полученная вслед за выступлением генерала Корнилова радиограмма Керенского, в которой он называл Корнилова «мятежником и изменником», сразу разрушила всю сделанную работу; подготовленная ранее разрушительная работа оказалась для масс тунеядцев, откармливаемых в тылу и не желавших идти на фронт, весьма заманчивой; среди самих офицеров также нашлись демагоги, жаждавшие захвата власти, и с 1 сентября повиновения уже не было даже в таких крупных частях, как запасные полки. В саперной роте, из которой в июле месяце, по требованию из Гюргенского отряда генерала Мадритова, были отправлены на фронт отборные люди, замененные присланными из запасных полков отбросами «специалистами», также не было надежных солдат, но зато к этому времени вполне надежными оставались военное училище и школа прапорщиков.

В полках вместо занятий шли митинги с заметным участием каких-то вновь прибывших лиц; об одном из них — Шмидте — в штабе округа были сведения, что, по данным разведки, он германский шпион, прибыл из Риги, а на вопрос, почему же его не арестовали, ответ был в таком роде, что «сейчас это трудно выполнить» (слова капитана Б–го из военной цензуры).

Продовольственный вопрос к этому времени стал также обостряться; большую часть земли туземцы засеяли хлопком, а обычное снабжение Туркестана хлебом из других областей тормозилось. К 9 сентября в Ташкент приехало много туземцев из деревень (кишлаков) за покупкой к наступавшему мусульманскому празднику, риса, хлеба и проч. 11 сентября часть солдат 1–го полка, руководимая какими-то лицами, самочинно задержала отходивший из Ташкента поезд, обыскала всех туземцев и отобрала у них все съестные припасы; одновременно по всему городу и во всех воинских частях «разные подозрительные ораторы призывали разогнать краевой Совет солдатских и рабочих депутатов, а 12–го на митинге в Александровском сквере разношерстная толпа солдат и местных подонков населения, руководимая Шмидтом и К°, выбрала особый Революционный комитет из 14 членов (Шмидт, поручик Перфильев, бывший офицер Амударьинской флотилии Черневский, чиновник Контрольной палаты Тоболин, репортер Цвиллинг, прапорщик Гриневич и др.).

Вечером того же дня, на экстренном заседании краевого Совета, обсуждалось создавшееся положение, причем члены Совета просили приглашенного в заседание генерала Черкеса вызвать для охраны Совета роту юнкеров. Когда рота от школы прапорщиков подходила, толпа, руководимая членами Революционного комитета, уже ворвалась в «Дом Свободы», где заседал Совет, — но порядок был быстро восстановлен; большая часть членов Комитета была арестована, отправлена в тюрьму, и заседание продолжалось… юнкеров же отпустили обратно в школу, а начальник школы полковник Савицкий и командир роты капитан Ф–в отправились… ночевать в город.

Тем временем оставшиеся на свободе члены комитета не пошли спать, и вскоре к «Дому Свободы» сбежалась из разных казарм большая толпа солдат с винтовками и разогнали краевой Совет. Генерал Черкес был ранен, но, с обнаженной шашкой, выскочил в окно и, с помощью нескольких солдат и полковника Р–ва, был спасен. Власть перешла в руки Революционного комитета, арестованные члены которого были немедленно освобождены из тюрьмы и привезены на автомобилях в «Дом Свободы». Командующим войсками выбрали поручика Перфильева, его помощником — члена комитета Вайнштейна, комендантом — прапорщика Гриневича, помощником — бывшего адъютанта коменданта управления прапорщика Л–а (не большевика). (Ночью было окружено и помещение школы прапорщиков, арестовали спящих юнкеров, поставили возле них караул, а винтовки снесли в цейхгауз. Полковник Савицкий и капитан Фролов были арестованы и заключены на гауптвахту. — Ф. Г.) В то время гражданское управление Туркестана, по полномочию Временного правительства, находилось в руках комиссаров Наливкина, Елпатьевского и др. Все почти учреждения сразу стали повиноваться новой власти, за исключением почтово–телеграфных чиновников, благодаря чему Наливкин успел послать Временному правительству телеграмму о происшедшем. Из воинских частей не примкнули к большевикам лишь мелкие команды; саперная рота при новом командире капитане Т–ве держалась нейтрально, команда искровой станции (порщик Д–в) подчинилась, и радио было в распоряжении большевиков, автомобильная команда с капитаном Малюгой (когда в Ташкенте был организован подотдел Союза офицеров Армии и флота, капитан Малюга в противовес ему образовал Союз офицеров республиканцев. — Ф. Г.) работала также для них.