Сопроводитель

Он пошел пятнами, – белое на красном, так интересно, – но книжку все-таки достал и чек выписал. Долго возился, пару листов измарал, но в итоге все получилось. Я подошел к нему, вырвал листок из дрожащих пальцев – жадный какой, подумать только! – и вернулся. В спину мне прилетел вопрос:

– Так ты был в генеральском особняке?

– Еще и как был, – я кивнул. – И своими глазами видел, как через двадцать минут туда милиция нагрянула. И повязала всех еще живых. Незабываемое зрелище. Вот ты и скажи, кто мог так быстро навести милицию, кроме тебя?

– Ну, допустим… – он нагло и криво усмехнулся, хотя пятна жадности все еще гуляли по его физиономии. Но это было последнее, что он успел сделать в жизни: стоявший справа Пупсик зашелся медвежьим рыком и, обхватив горло Водолаза своей огромной ручищей, – пропустив под подбородком, – взял его на бедро, подержал и смачно, с оттяжкой, тряхнул тело. Раздался хруст, и Водолаз закончил счет мгновений своей грешной жизни. Причина – перелом шейных позвонков. Наверное, он даже не почувствовал боли. Но мне-то все равно стало обидно – у меня еще оставался один вопрос, на который я рассчитывал получить от него обстоятельный ответ. Только звезды выступили против.

Зато Генаха оказался человеком нервным. Пока я, полностью ошарашенный происходящим, взирал на сцену зверского убийства путем переламывания шеи, он что-то заорал, вроде: «Положь, откуда взял!», – точно я не расслышал, – и, видя, что его не слушаются, прибег к радикальным мерам. Взял – и четырежды выстрелил в могучее тело Пупсика. Самое обидное – все четыре раза попал.

Я застонал, когда амбал выпустил мертвого Водолаза и сам упал слегка сверху – не менее мертвый. Теперь оставался только один свидетель, который мог бы поведать историю похищения семьи Сутягиных. Но Генаха не понял смысла моего стона, быстро обернулся и заботливо спросил:

– Что с тобой, Мишок?

– Родовые колики! – зло проревел я и швырнул пистолет на землю. – На кой хрен ты его убил?!

Генаха стоял и удивленно таращился на меня. Причина моего гнева осталась скрыта для него за дымкой тумана собственного блаженного неведения. Хотя мог бы догадаться – присутствовал при том, как я гнилозубому вопросы задавал. Но сейчас вид у Кавалериста был, как у младенца, и я сменил гнев на милость, тоскливо пробормотав:

– И зачем этот хуцпан свернул Водолазу шею?

Генаха решил реабилитироваться передо мной за непонятный ему самому проступок, но опять же по-своему. Подойдя к мумифицированному, который даже не попытался воспользоваться заварушкой, чтобы сбежать, – был ошарашен происшедшим не меньше меня, – Кавалерист взял его жесткой дланью за редкий чубчик и, повернув голову, которая таращилась на трупы, к себе, сунул под нос пистолет:

– Ты слышал вопрос, засохший?

– Н-нет, – тот отрешенно покачал головой.

– Почему этот придурок убил того придурка?

Манера выражать свои мысли у Генахи хромала на обе ноги, но мумифицированный, как ни странно, его понял.

– Н-ну, – неуверенно протянул он. – Наверное, за то, что нас подставить хотел. И это… Там, в особняке, у него брат оставался. Он у генерала личным телохранителем работал.

– Это Андрей, что ли? – заинтересовался я.

– Да, – пленник перевел отупевший от происходящего взгляд на меня.

– Ну, так он зря на Водолаза накинулся. Андрея я порешил. Хотя, собственно, особой разницы нет – если бы я его не кончил, он бы к ментам в руки попал. Все равно обидно, – я задумался, и вдруг, поймав проносившуюся мимо мысль, оживился: – Послушай, голуба, может, ты знаешь… У меня тут незаданный вопросик завалялся. Задать его теперь некому, так что, хочешь, не хочешь, отвечать тебе придется. В общем, вопрос следующий: ты в курсе, куда упрятали бабу с детьми – Сутягиных?

– Дома они, у Водолаза сидят, – глаза мумифицированного оживились, но лишь затем, чтобы принять удивленно-округлое выражение.

– Так просто? – не поверил я.

– Ну да, – кивнул он.

– И кто их охраняет?

– А чего их охранять? – удивился сухой. – Она же его сестра. Сидит себе да носки штопает.

Я в изнеможении опустился на траву. Какая глупая получилась хохма! Глупо начиналась и глупо закончилась. А я таки оказался последним идиотом – рвал себе задницу неизвестно ради чего. Хотя, конечно, деньги…

Все равно глупо.

Эпилог

Урку по кличке Ходок мы оставили в лесу целым, невредимым и даже не связанным. Сволочь он, конечно, изрядная, но опасным его назвать – во всяком случае, пока новых сожителей себе не найдет – было уже нельзя. К Пипусу мы приехали без него. Тот сидел в своем кабинете, разговаривая с кем-то по телефону. При виде меня оживился, но, заметив маячившую позади незнакомую фигуру, нахмурился. Однако это был всего лишь Генаха Кавалерист, так что Пипусу пришлось расслабиться.

– Шолом, – сказал я, садясь в кресло напротив него. Он прикрыл веки, давая понять, что сейчас закончит разговор и будет целиком к моим услугам. Я кивнул и принялся ждать. Генаха, пристроившийся на диване у стены, тоже.