Сопроводитель

Однако, рассудив здраво, я решил, что встречи с ней, родимой, коноваловцам, да и самому Коновалову, не избежать. Если бы они жили в пустыне или если бы я пользовался какими-нибудь бесшумными гранатами — и чтобы да, так нет. Вокруг торчало множество дач, по случаю летнего времени буквально нашпигованных дачниками, а гранаты у меня взрывались по-взрослому, с грохотом и разными прочими осколками, так что, надо полагать, панику я навел не только среди обитателей замка. И какой-нибудь особо перепуганный дачник наверняка уже метнулся к телефону и настучал куда надо о том, что на территории коттеджа ведутся несанкционированные взрывные работы. И, скорее всего, откуда надо уже выехала машина с полной обоймой людей в сером и штатском, которым на месте предстояло выяснить, какая это сволочь нарушает патриархальную тишину дачного поселка.

А в это самое время эта самая сволочь, то есть я, сидела в цветах и соображала, что встреча с работниками правоохранительных органов в ее сволочные планы не входит. Ежели они приедут без собаки, это одно, это будет мне на руку и у меня еще будет шанс укрыться. А вот если они припрут с собой какого-нибудь Джульбарса, у которого нос хуже всякого рентгеновского аппарата, то это будет полный караул. Собака найдет меня в зарослях астры в два счета, и ей будет плевать, как, собственно, я сам к этому отнесусь.

Но, пока милицией еще и не пахло, меня интересовало другое: смогут ли шестерки Коновалова додуматься до того, до чего додумался я. Ведь если милиция нагрянет неожиданно, им нужно будет отвечать еще на один вопрос, который, пожалуй, будет неприятнее всех других, вместе взятых: почему сами не сообщили о трупе?

Коноваловцы решили не рисковать. Нарушать законы, судя по всему, они привыкли только в самых крайних случаях. К примеру, когда очень захочется курятины, а единственная курица в округе окажется соседской. Или когда вдруг, где-нибудь над Атлантикой, нестерпимо захочется порулить самолетом, а пилот встанет в позу. В общем, когда другого выхода нет. А нарушать закон из-за такой мелочи, как труп коллеги, им не хотелось.

А посему, когда остальные рассосались в разных направлениях, единственный оставшийся в поле моего зрения ахалтекинец вынул из кармана мобильный телефон, набрал номер и, поднеся к уху, сказал в трубу:

— Милиция? Разбойное нападение на коттедж генерала Коновалова. Есть жертвы — один труп. Остальные живы. Приезжайте и сами увидите. Адрес? Дачный кооператив «Надежда». Тут единственный коттедж. А я хрен его знает, какие тут улицы! Они как-то по-дурацки называются — циферками. Да один тут коттедж, ты что там, в уши балуешься?! Издалека видно! Че я ору?! У нас тут труп! Да, протухнет!!! — разговор закончился на весьма мажорной ноте, подняв настроение обоим собеседникам.

Сплюнув на землю, охранник с силой хлопнул по трубе, выключая ее, и, не пряча в карман, ускакал куда-то, оставив меня в гордом одиночестве.

Выбираться из кустов сразу я не стал, предпочитая посидеть и пораскинуть мозгами на предмет дальнейших действий. То ли остаться на территории противника и продолжать наступательные действия, то ли, от греха подальше, отступить, пока менты не приехали и пока калитка оставлена без присмотра? Решил, что глупо было затевать всю эту бодягу с метанием гранат и сидением в цветочной засаде только для того, чтобы при первой представившейся возможности подобрать руки в ноги, и это есть признак полного идиота. Тем более, что по новой провернуть такую операцию вряд ли получится — в одну воронку бомба дважды не падает, ахалтекинцы будут настороже. А поскольку другого способа проникновения в замок я не изобрел, нужно использовать создавшуюся ситуацию на все сто. Ну, или, на худой конец, на девяносто — меньше никак нельзя, мне, как саперам, это было противопоказано.

Придумав эту замечательную мысль, я развернулся и на четвереньках пополз к темнеющей громаде замка. Правда, предварительно пришлось, изображая лягающегося конягу, долго дрыгать ногой — до тех пор, пока в ней не восстановилось нормальное кровообращение. А то, знаете ли, ползти неудобно — нога ведет себя так, будто ее и вовсе нет, отчего постоянно преследует ощущение проваливания под землю. Малоприятное ощущение.

Заросли оказались не особенно велики. Хотя, конечно, как сказать. Для пшеницы площадь пять на пять была смешной, для астр — вполне солидной. Правда, мне стало слегка обидно за генерала, начиненного столь убогой фантазией. При его-то погонах мог бы и гладиолусов каких-нибудь насадить, гиацинтов.

Обосновавшись на опушке цветника, я осторожно, не высовываясь, осмотрел подступы к замку. Впрочем, небо давно полностью потемнело, лишь на западе еще еле-еле багрянилась закатная полоса, так что можно было не опасаться, что меня заметят.