Сопроводитель

А сухоголовый между тем поднялся к двери и отпер ее. Второй спутник человека-рояля, родной брат вчерашнего вышибалы из мотеля, поднял меня на руки, как пушинку, и понес в квартиру. Мне бы поблагодарить его — все-таки, не каждый день на руках носят, — но я решил не торопиться с этим. Черт его знает, с какой целью он это делает. Может, хочет втереться в доверие, чтобы потом, в самый неподходящий момент, сделать какую-нибудь пакость.

И я оказался прав на все сто. Да чтоб меня просто так, без задней мысли, на руках носили?! Не было такого и, боюсь, уже не доживу. Грешен, наверное, потому все больше своими ногами довольствоваться приходится.

Громила, следуя за мумифицированным напарником, прошагал в грязных, с улицы, обувках по моему, пусть сто лет не пылесосенному, но все же ковру, напрочь оскорбив во мне чувства хозяина. Однако я возражать не стал — ну его к лешему, в самом деле. Свернет шею, как цыпленку табака, мне тогда ни ковер, ни его чистота вообще нафиг не нужны будут.

Жлоб протопал в комнату омовений и, не особо церемонясь, швырнул меня в ванну. Не усадил, ласково и осторожно, а именно швырнул. Вот тут-то я и заподозрил, что дальше будет еще хуже.

Следом за шестерками в дверном проеме нарисовался и крепыш. Его голова, стриженная ежиком, некоторое время болталась туда-сюда с полным суверенитетом от остального тела, которое было скрыто тушей амбала и тушкой мумифицированного, потом такое положение вещей крепышу надоело, и, раздвинув своих подручных, он протиснулся вперед.

Наши глаза встретились. Не знаю, что было в моих, — наверное, желание опохмелиться, — а вот в его зенках явственно читались жестокость и готовность действовать. Что он и проделал, вытянув вперед руку и не менее профессионально, чем мумифицированный, охлопав мои карманы. Вынув, один за другим, все три пистолета, при полном моем — по случаю неважного состояния здоровья — бездействии, он с удивлением покачал головой:

— Ничего себе, вооружился! Зачем тебе столько металла на себе таскать, не золото ведь?

— А это, — хрипло сказал я, с трудом разомкнув слипшиеся после тесного контакта с его коленом губы: — Уверенней чувствую… я… себя…

— Что — до сих пор? — саркастически скривился он. — А чем ты у Пилота гремел?

— По слогам, пожалуйста, — попросил я. — Здесь присутствуют некоторые, которые тебя не понимают.

— Пилот — это Коновалов, — снисходительно объяснил мне, непонятливому, человек-рояль. — Прозвище у него такое.

— А, — отозвался я. — Гранатами я у него гремел. Припас парочку, хотел на добрую рыбалку сходить, да вот из-за тебя, дефективного, уже не придется — обе потратил.

— Ты не хами, а то я на тебя Пупсика натравлю, — предупредил он. — Я понимаю, что ты человек независимый и разговорчивый. Только Пупсик это быстро исправит.

— Как два пальца, — подтвердил из-за его спины амбал.

Черные круги перед моими глазами стали реже, к тому же сильно уменьшились в диаметре, так что я смог внимательно рассмотреть его. Он был велик и прост, как пирамида Хеопса. Проектировщики — мама с папой — зачем-то заложили в это туловище такую мощность, что рубашки на спине лопались. Зато по лицу было видно, что дальше дважды два не пошел. Да и не стремился к этому. У него, судя по всему, были другие интересы. Например, исцелять чужие пороки. В частности, строптивость и болтливость. И вряд ли он способен на что-то еще, кроме этой немудрящей работы.

— Не надо на меня Пупсика натравливать, — буркнул я, сделав выводы. — Ты у меня пистолеты забрал, а с твоим корешем без огнестрельного оружия лучше не связываться. Затопчет, как мамонт.

Пупсик довольно осклабился, думая, что я сделал ему комплимент. А крепыш почему-то решил, что время разговоров прошло и настало время подведения итогов. Чем он при этом руководствовался — не знаю, но к делу приступил незамедлительно, задвинув следующую неожиданную речугу, из которой я, между прочим, почерпнул много нового и интересного:

— Давай перейдем сразу к делу, братан, — и, поскольку с моей стороны возражений не последовало, продолжил: — Мы тебя сейчас тихо-мирно убьем, но ты не расстраивайся — ты хорошо поработал. Пипус не соврал — ты как раз тот чувак, который мне был нужен. А то, что помрешь — так ведь я так и задумывал с самого начала. Согласись, неплохой замес получился — даже с бутылкой хрен разберешься. Зря ты влез в это дело. С самого начала зря. Ну, так ты ж ничего не знал.

— Так это ты — сценарист? — удивился я. — Это у тебя такое больное воображение?

— Поаккуратнее, — снова предостерег он.

— Хорошо, — я не стал упорствовать. — А недоумки, которые пытались остановить меня, когда я с адвокатом из города сваливал — это тоже твоя задумка?

— И задумка моя, и люди мои, — гордо подтвердил он. — И никакие они не недоумки. Нормальные пацаны. А Красавчику ты лицо зря попортил — он так им гордился! За лицо я ему, конечно, заплачу, а вот помятый нос — это на всю жизнь.

— Тот тип, что поутру дверцей защемился? — уточнил я, и, уловив ответный кивок, поинтересовался: — Так и адвоката они сюда доставили?