Сопутствующий ущерб (СИ)

Удивительно, но слухов о возможных отцовских проблемах на службе словно не существовало вовсе. Никто не косился на Дашу с любопытством или неодобрением, никто не сплетничал у нее за спиной в университетских коридорах. 

Оказываясь в здании уже полюбившегося ей меда, она совершенно забывала о царящей дома гнетущей обстановке, о неразборчивом, но явно взволнованном шепоте матери, переговаривающейся с отцом поздно ночью. О собственных многочисленных мыслях, что атаковали ее уставшее сознание перед сном на протяжении этих долгих недель. 

Учеба стала главной ее отдушиной, и Даша, как могла, старалась гнать из головы мрачные сценарии будущего и по возможности большую часть каждого дня проводила вне домашних стен. Рационально анализируя ситуацию, она не забывала напоминать себе, что один единственный обыск случился около месяца назад и наверняка прошел для его инициаторов бесплодно. 

С самого детства Даша слышала в адрес собственного отца только добрые слова от его коллег, что часто приходили к ним в гости по праздникам. В садике, а затем в школе и педагоги, и чужие родители нередко с наказом замечали, что ей стоит гордиться отцовским выбором профессии. 

И она гордилась, конечно. С усердием писала сочинения о его сложной и опасной работе, рассказывала одноклассникам подслушанные накануне  за «взрослым столом» истории его коллег и, будучи помладше, много раз думала по окончании школы пойти по его стопам. 

У ее отца все под контролем, повторяла она, как мантру. Доблестно прослужив в органах более тридцати лет, едва ли теперь он мог в чем-то серьезно ошибиться.

Вчерашний разговор со Славой, традиционно забиравшим ее из университета после занятий, окончательно убедил Дашу в верности ее рассуждений. 

— Кстати, спросил у бати, знает ли он, что там стряслось, — начал он неожиданно, едва они выехали с парковки на дорогу. Даша, уже отчаявшаяся услышать от Славы подобные слова, задержала вдох. — Он говорит, чтобы ты не переживала. Так, какой-то дурацкий конфликт с новыми властями был. Вроде они уже разобрались со всем. 

— Новыми властями? — удивилась она. 

— Губера поменяли, забыла? Вот и перестановки в ведомствах, — бросил Слава небрежно, как будто фигуры на метафоричной шахматной доске двигались согласно его воле. — Батю повысили, ну а кого-то уволили и новых людей поставили. Со столицы в том числе. 

— Понятно, — произнесла Даша задумчиво, пытаясь припомнить, знала ли рассказанном Славой прежде. — Я не особо за всем этим слежу, ты же знаешь. Спасибо, что спросил своего папу. А то мой молчит. И на работе все время. 

— Не за что, малыш. — Слава взял ее за руку и притянул ту к губам, оставляя на коже запястья короткий поцелуй. — Для тебя — все что угодно. 

Даша улыбнулась, на миг встретившись с ним взглядами.

Глава 8

Около полутора месяцев спустя 

— Заходи. — Незнакомый Даше полицейский распахнул перед ней металлическую дверь. — Сорок минут у вас. 

Она молча кивнула. За последние три часа, проведенные на территории СИЗО, Даша растеряла все запасы физических и моральных сил. Тело казалось тяжелым и неподдающимся управлению, восприятие действительности, сейчас туманное и удушливое, разительно отличалось от привычно ясного и свободного. 

Каждый шаг, жест или движение губ Даша совершала будто в замедленном режиме и под неподъемным давлением тонн воды. В ушах стоял гулкий шум, картинка перед глазами раз в несколько секунд расплывалась и мутнела. 

Ее тошнило.

От местного пропахшего гнилью воздуха. От давящей на виски духоты. 

От здешних людей. 

Да, от последних Дашу тошнило особенно. Почти до нестерпимых рвотных позывов. 

Руки, заметно испачканные и липкие. Противные и бесцеремонные. Мужские. 

Разве ее не должна была обыскивать женщина? Должны ли ее вообще обыскивать? Даша не знала.

 Поначалу она пыталась возражать и задавать вопросы, даже спорить, но в ответ получила тихую, достигнувшую лишь ее слуха угрозу полного запрета на свидания с отцом. С той минуты Даша, испугавшись возможных последствий, стала общаться с встречающимися на ее дальнейшем пути сотрудниками исключительно молчаливыми кивками или односложными репликами. 

Мысленно она недоумевала, почему мать, побывавшая уже на трех свиданиях с отцом, не предупредила ее о местных порядках. Не дала инструкций или хотя бы шанса прийти в это жуткое место психологически подготовленной. 

Даша, вероятно, по собственной неосведомленности, ждала совершенного иного отношения. В родном отцовском отделе полицейские всегда вели себя с ней дружелюбно и по-свойски. Она не привыкла бояться тех, что гордо именовались защитниками и охранителями. 

Может быть, зря. Может быть, всю свою жизнь она неверно понимала, на кого и от чего направлена их защита. 

Когда Даша наконец попала в комнату для свиданий и впервые за месяц увидела отца, тяготы последних часов забылись. Сразу остановив взгляд на родном лице, она не замечала ни ряд прозрачных перегородок, ни людей за ними.