Сор из избы

«Галкин, — морщила лобик секретарша и не могла вспомнить, — Галкин?! Кажется, из комсомола…»

В понедельник в кузнице Галкина не оказалось. На работе не появлялся. Но администрация не видела за ним никакой вины, стояла за него горой, ссылаясь на субботник. И в пику поднявшим панику литейщикам кузнечный цех обязался обходиться впредь без отвала, найдя применение отходам, более достойное и полезное. Комсорг Леша Санников вместе с председателем профкома в один голос заявили, что в этом нужном и важном деле Галкин признанный лидер и достоин уважения, а не увольнения по статье…

— Лидер? — с угрозой переспросил директор и приказал: — Пусть идет сюда и расхлебывает кашу! Мне и без того забот… Короче, разыскать лидера и доставить! Поглядим, чего он стоит.

— Как его доставишь? На руках не понесешь, — сказал Здоровилло. — Спит, поди. Если не помер.

Галкин и в самом деле спал, сутки. Директорская «Волга», пофыркивая отлаженным мотором и качаясь на хорошо смазанных рессорах, въехала во двор. Старушки, сидевшие у подъезда, ревниво примолкли, ожидая: «Кому такая честь?»

Шофер директора, мужчина в годах, но шустрый по-молодому, заранее веселясь чему-то, вбежал на третий этаж, сверился с запиской и позвонил к Галкиным.

— Откройте! С завода…

Мать подглядывала в глазок и не признавала. Незнакомец убедил вежливостью, не закрывал глазок пальцем и не прятался за косяк, давая себя получше разглядеть. А поглядеть было на что: кожаный пиджак, купленный у актера, голубая сорочка и галстук в мелкий горошек, как у члена Союза композиторов, на голове ученая плешь. «Лектор», — определила мать Галкина.

Она впустила «лектора», но тот не признал в Галкине-старшем светилы и лишь небрежно кивнул, «здрасте вам» и нацелился на спящего младшего, без признаков высокой интеллектуальности, даже храпевшего со свистом, в отличие от отца, занятого мыслями.

Шофер присел на кровать и профессионально стал будить Аркашу, похлопывая по щекам и щекоча под мышками, видно, что в его характере являться к людям среди ночи, будить и увозить куда-нибудь в аэропорт, к лайнеру, в командировку. Он был олицетворением дисциплины и долга. Галкин дрыгнул ногой, стараясь спихнуть шофера на пол, и приоткрыл один глаз. Гость улыбнулся, радуясь пробуждению Аркаши.

— Как здоровьице, как спалось, что привиделось? — интересовался он искренне, не деланно, словно толкователь снов. Он помог «начальнику» встать, отвел в ванную и сунул головой под кран, попутно рассказывая, что ждет Галкина лично директор, минуя всякие инстанции, и что надо ловить журавля в небе… Если Галкин удостоился, значит, он — молоток, а не ржавая монтировка.

Галкин стряхнул сонливость. Но выйдя на улицу и ткнувшись в «Волгу» с бархатными сиденьями, он заробел и попытался улизнуть. Шоферу пришлось его ловить и впихивать в машину, как неодушевленный предмет.

— Не поеду! — уперся Галкин и хотел вылезать через окно.

Личный престиж прежде всего. Поэтому Галкин ехал в директорской «Волге» и показывал язык ротозеям, чтобы всякий встречный удостоверился: едет не напыщенный бюрократ, а простой трудяга…

— Сиди культурно! — ворчал шофер. — Смотреть тошно!

На выезде со двора дворник вытянулся в струнку и отдал честь, приняв Галкина за генерала. За машиной бежали школяры, узнавшие Галкина, и что-то восторженно вопили, указывая на него пальцами. Люди в поселке уже знали про отвал…

Галкин закурил сигарету, освоившись, и пустил дым в окно, кому-то в трамвае помахал рукой. Отличная штука — директорский автомобиль. Будь Галкин на месте директора, он вместо работы объехал бы всех знакомых.

— Домой тоже поедем? — спросил он у шофера.

Тот неопределенно пожал плечами, дескать, как начальство скажет. Обгоняя «Волгу», бежала молва, приехал из столицы замминистра, и чтобы его встретить получше, приказано было комсомольцам срыть отвал. Будто в министерство поступили жалобы о загрязнении среды и что теперь с директора снимут стружку…

Меж тем Галкин пришел в приемную директора и сел среди ожидающих, несмело оглядываясь и прислушиваясь. Звенели разом два или три телефона и секретарша жонглировала трубками, успевая к тому ж черкнуть пару раз в блокноте или в календаре, поглядывая на электрочайник, пускавший пары на подоконнике. На расписном подносе стояли намытые хрустальные стаканы с серебряными ложечками. Секретарша в просвечивающей блузке, лет тридцати-пятидесяти, улыбаясь осторожно, чтобы не нагнать морщинок, принялась шептаться с шофером, поглядывая на Галкина. Тот рассказывал что-то забавное. Все же Галкин выглядел тут белой вороной. Особенно его руки, выдававшие с головой. Посетители с дипломатами поглядывали на Галкина с недоумением и усмехались. Тем не менее, именно он был злобой дня, потому что директор затребовал его первым. Секретарша округлила глаза и попридержала остальных, давая ход Галкину.