Соратники Иегу

Разумеется, за столом только и было речи, что об охотничьих подвигах. Эдуард рассказывал с увлечением, а сэр Джон, пораженный мужеством, ловкостью и удачливостью Ролана, превозносил его, пожалуй, еще больше, чем мальчик.

Госпожа де Монтревель вздрагивала, когда узнавала всякую новую подробность, а между тем заставляла по двадцать раз повторять их.

Под конец ей стало ясно, что Ролан спас жизнь Эдуарду.

— Ты его, по крайней мере, поблагодарил? — спросила она сына.

— Кого?

— Да старшего брата.

— А зачем благодарить? — удивился Эдуард. — Разве я на его месте не поступил бы точно так же?

— Что поделаешь, сударыня! — сказал сэр Джон. — Вас можно сравнить с газелью, которая, сама того не ведая, произвела на свет львов.

Амели напряженно слушала рассказ; но ее внимание удвоилось, когда она услышала, что охотники приблизились к монастырю.

С этого момента она словно замерла с тревогой во взоре, и у нее вырвался вздох облегчения, когда рассказчик добавил, что после удачного окончания охоты они не стали углубляться в лес и поскакали домой.

К концу обеда доложили, что Жак вернулся из Монтанья с двумя крестьянами, которые хотят узнать, в каком именно месте оставили убитого кабана.

Ролан встал и хотел было к ним пойти, но г-жа де Монтревель, которая не могла наглядеться на сына, приказала слуге:

— Пусть эти славные люди войдут сюда, Ролану незачем вставать из-за стола.

Через пять минут появились двое крестьян; стоя у дверей, они мяли в руках свои шапки.

— Вот что, друзья мои, — обратился к ним Ролан, — надо принести из Сейонского леса кабана, которого мы там убили.

— Что ж, можно, — согласился один из крестьян. Он взглядом спросил товарища.

— И в самом деле можно, — отозвался тот.

— Будьте спокойны, — продолжал Ролан, — вы не даром будете трудиться.

— Нам нечего беспокоиться, — ответил крестьянин. — Мы же знаем вас, господин де Монтревель.

— Да, — подтвердил первый, — уж мы знаем, что вы, как прежде и ваш батюшка-генерал, никогда не заставите людей трудиться даром. О! Будь все аристократы такие же, как вы, не было бы никакой революции, господин Луи!

— И правда не было бы, — вставил другой, неизменно поддакивавший своему спутнику, как его живое эхо.

— А теперь скажите нам, где лежит кабан, — спросил первый крестьянин.

— Да, — повторил другой, — где он лежит?

— О! Его легко найти!

— Тем лучше, — кивнул крестьянин.

— Вы знаете дом в лесу?

— Какой?

— Да, какой?

— Дом послушников Сейонского монастыря. Крестьяне переглянулись.

— Ну, так вы найдете его в двадцати шагах от фасада, со стороны Женудского леса.

Крестьяне снова переглянулись.

— Хм! — вырвалось у первого.

— Хм! — как эхо подхватил второй.

— Ну, чего это вы? — спросил Ролан.

— Да только…

— В чем дело? Что такое?

— По мне, лучше бы он лежал на другом конце леса.

— Как это на другом конце?

— Так бы лучше было, — сказал второй.

— Почему же на другом? — с раздражением в голосе спросил Ролан. — До того конца отсюда добрых три льё, а между тем до места, где лежит кабан, не будет и одного льё.

— Дело в том, — сказал первый крестьянин, — что место, где лежит кабан…

Он умолк и почесал затылок.

— И действительно, так, — подхватил другой.

— Что такое?

— Это слишком близко от монастыря.

— Не от монастыря! Я же говорю — от дома.

— Все равно. Вы, верно, слышали, господин Луи, что от дома идет к монастырю подземный ход.

— Да, так оно и есть, — поддакнул второй крестьянин.

— Но какое отношение имеют монастырь, дом и подземный ход к нашему кабану?

— А такое отношение, что зверь лежит в нехорошем месте. Вот! — отвечал первый крестьянин.

— Да, да, в нехорошем, — повторил его товарищ.

— Да скажете ли вы, наконец, в чем тут дело, дураки вы эдакие! — вспылил Ролан, меж тем как его мать начала беспокоиться, а Амели заметно побледнела.

— Простите, господин Луи, — возразил крестьянин, — никакие мы не дураки, а попросту люди, боящиеся Бога. Вот и все.

— Гром и молния! — воскликнул Ролан. — Я тоже боюсь Бога! Ну, что дальше?

— Вот нам и неохота путаться с дьяволом.

— Нет, нет, нет! — подтвердил второй.

— Еще ничего, когда имеешь дело с людьми, — продолжал первый, — один человек меряется силой с другим.

— А иной раз он и вдвое сильней, — заявил второй крестьянин геркулесова сложения.

— Но когда там всякая чертовщина, привидения, призраки — нет уж, спасибо!

— Спасибо! — повторил второй.

— Послушай, матушка! Послушай, сестрица! — обратился Ролан к женщинам. — Скажите, ради Бога, понимаете ли вы, что там городят эти дурни?

— Дурни! — проговорил первый. — Может быть, и так. Но что правда, то правда: Пьер Маре осмелился заглянуть за ограду монастыря, а неведомая сила возьми да и сверни ему шею. Правда, дело было в субботу, в день шабаша.

— И ни за что не могли повернуть ее обратно, — заявил второй. — Так и похоронили его с вывернутой шеей, так что он теперь видит, что позади него делается.

— О-о! — воскликнул сэр Джон. — Это становится интересным. Я очень люблю рассказы о привидениях.

— А вот сестрице Амели, милорд, они, видно, не по душе, — заметил Эдуард.

— Ты так думаешь?

— Посмотри, Ролан, как она побледнела!