Соратники

Кого-кого тут только не было! Античные боги и герои, египетские и скандинавские божества, русалки и эльфы, феи и ведьмы, вампиры и оборотни, призраки и единороги, персонажи «Тысяча и одной ночи» и аниме, антропоморфные животные и реально существовавшие исторические личности, ставшие героями литературных произведений, пираты и всевозможные инопланетяне, индейцы и мафиози, фотомодели и русские помещики, дамы парижского полусвета и ученики магических школ, бродячие актёры и пожилые английские леди… Каждый, кто явился на Совет Царств, был одет в соответствии со своим литературным образом, и потому трибуны являли собой пёструю картину самых невероятных сочетаний цветов и фасонов одежды, где гусарские мундиры и кивера соседствовали с туниками и звериными шкурами, космические скафандры – с веерами, кружевами и кринолинами, яркие купальники и набедренные повязки – с шубами и горностаевыми мантиями, а смокинги, изысканные вечерние туалеты и драгоценные украшения – с заплатками и лохмотьями.

Вся эта пёстрая толпа рассаживалась по местам на трибунах, уходящих в бесконечную высоту, шумела, толкалась, здоровалась, болтала и переругивалась на всех возможных языках, при этом отлично понимая друг друга. Зал мгновенно наполнился гулом голосов, а кое-где и смехом. Многие собравшиеся были рады увидеться вновь: нечасто выпадает шанс встретиться, например, грозному ацтекскому Уицилопочтли и утончённой японской Аматэрасу, пусть даже они оба солнечные божества. Или Асклепию, Гулливеру, Евгению Базарову, доктору Ватсону и профессору Преображенскому – несмотря на то, что все они коллеги.

Однако шум в огромном зале мгновенно утих, стоило подняться с места седовласому Бояну. Сказитель пользовался в Прави заслуженным уважением и любовью. Даже те, кто тайно или открыто завидовал ему, – а таких было немало, особенно после того, как Боян сделался правой рукой Повелителя волшебного мира, Громовержца Перуна, – признавали авторитет мудрого старца.

– Приветствую вас, братие! – произнёс Боян, и зычный голос его полетел вверх, без труда достигая самых высоких рядов амфитеатра. – Принёс я вам нынче две вести, дурную и добрую.

– Коли так, начни с дурной, – прозвучал густой бас с той филы, где расположились жители Царства античных мифов. Говорил Зевс, верховный владыка этого царства, царь всех его богов и людей. Именно он был когда-то Повелителем Прави, предшественником Перуна, и высокий лоб его ещё хранил отпечаток Звезды.

– Дурная новость такова, что от Повелителя нашего, Перуна, по-прежнему нет никаких известий, – сообщил Боян, на миг понурив голову.

По залу прокатился тяжёлый вздох. Перуна если и не все любили, то, по крайней мере, все уважали и понимали, что правителя, который стал бы лучше, найти нелегко.

– Поведай хотя бы, жив ли Повелитель! – послышался с филы, занятой персонажами кельтской мифологии, нежный голос прекрасной Гвиневры – супруги короля Артура.

По лицу Бояна пробежала тень. Видно было, что ему почему-то не хотелось отвечать на этот вопрос. К счастью для сказителя, делать это ему не пришлось. В филе напротив поднялась, грациозно изогнув изящную спину, женщина-кошка Бастет – египетская богиня любви и веселья.

– Раз нет Перуна, – спросила она нежным голосом, отчётливо напоминающим мурлыканье, – кто ж теперь будет споры разрешать да защищать нас от Монстров?

– Совсем не стало житья от этих Монстров! – послышались недовольные голоса с филы, где расположились гномы – крошечные персонажи европейских сказок и легенд. – Мы уж со счёту сбились, сколько раз они на нас нападали да сколько драгоценных камней отобрали.

– В подвал мой тайный, к верным сундукам, наведались, – пожаловался, кашлянув, Барон по прозвищу Скупой рыцарь.

– И в нашу пещеру с сокровищами тоже ломились, – поделился одноглазый Атаман разбойников из «Тысячи и одной ночи». – Да Симсим-Сезам не пустил.

– Монстры невыносимы! – пропищал откуда-то с верхних рядов Крошка Цахес. – С ними надо что-то сделать! Сделайте же что-нибудь!

Немалая часть зала отозвалась одобрительным гулом. Крошку Цахеса в Прави не очень-то жаловали – но сейчас, похоже, его готовы были поддержать многие, даже те, кто терпеть его не мог.

Громче других зашумела фила, где расположились божества египетской мифологии.

– Они похожи на нас, но они совсем не такие, как мы! – прорычала Сехмет, богиня войны с головой львицы, и взмахнула зажатым в левой руке анхом.

– Монстры не признают законов Прави! Они злы, жестоки и беспощадны! Они нападают на наши царства! Грабят нас, похищают нашу собственность! Это надо прекратить! – слышалось с трибун тут и там.

Однако возмущение зала не стало единым порывом. Со стороны хорошо было видно, что шумят и жалуются в основном царства, обитатели которых не слишком популярны в Яви, а истории о них подзабыты. А представители тех царств, что имели силу благодаря интересу людей к ним, всё больше молчали и поглядывали на собратьев с недоумением, а то и с усмешкой – как, например, верховный бог скандинавской мифологии Один.