Соратницы

— А разве это вина гномов, что их обманули, заперли в пещерах, да еще и обокрали? — Рад с почти откровенной едкой насмешкой смотрел на хорошеньких сестер и пытался просчитать, сколько еще колкостей придется им сказать, чтобы юные маркизы сбежали кушать пирожные? Ведь явно не по собственной инициативе полезли они на галерею?

— Нам трудно судить, — сделала несчастное лицо матушка куколок, — но если маги не найдут золото, моим детям придется идти во фрейлины.

«А разве их туда кто-нибудь звал?» — хотел было съязвить Дирард, но душу вдруг обожгло острой тревогой. Маленький медальон, сделанный из серебряной монетки и мягко гревший сердце теплом, неназойливо сообщая, что Тэри где-то неподалеку, вдруг резко остыл, ужалив молодую кожу шрамов ледяным холодом.

— Извините, у меня срочное дело… — Шаграйн еще цедил эти слова, а ноги уже привычно несли его к Годренсу.

За последние годы у тайного советника выработалась стойкая привычка с любой трудностью мчаться к дроу. И только пробежав несколько шагов, Рад вспомнил про выданный ему Иридосом портальный браслет и коробочку с накопителями.

На миг приостановился, представил гостиные, где сейчас должны были отдыхать приближенные матери, и с досадой фыркнул. Вряд ли они так и сидят все вместе, наверняка разошлись по собственным спальням.

Что-то многодневное сидение в темном карцере не прибавило ему сообразительности. Хотя он больше ведьмак, чем оборотень. А отцу и его стае в подземельях приходилось намного тяжелее. Даже непонятно, как он смог прожить там столько лет, не сойти с ума и не сломаться, а еще находить в себе силы бороться и помогать другим? Права была мать, называя первого мужа необыкновенным, и не зря так безраздельно в него верила.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ О портальном браслете Дунвара и прелести катания на шаргах

Тэри в свои покои не пошла, и есть ей не хотелось. Тянуло душу робкое желание расспросить Анэри: ведьмочка наверняка знала, почему разбойник так резко передумал драться с отцом. Но подходить к новой подруге, когда они сидят все вместе, да еще и с принцами, ее светлость не захотела.

И вовсе не из стеснительности. После возвращения из убежища древней Тэрлина стала другой и сама отчетливо это понимала. Нет, желание смеяться, восхищаться красотой закатов и взлетать на качелях так высоко, что пропадало все, кроме неба, никуда не исчезло.

Но куда-то улетучились смущение и неловкость, прежде охватывавшие девушку под заинтересованными взглядами молодых и не очень мужчин. Ее больше не пугали их слишком наглые взоры и не обижали ехидные замечания и усмешки. Они ведь совершенно чужие и неинтересные ей люди, пусть живут как нравится и занимаются чем хочется. Тэри просто нет до них дела, отныне она сама будет выбирать, с кем разговаривать, обедать, танцевать и жить рядом, и больше никому не под силу подчинить ее или запугать, как было в той страшной пещере.

— Голос — тоже оружие, — пояснял ей цветок, — даже у самого обычного человека. Каждый сможет убедить другого, если захочет. Многие ораторы и лицедеи, слушая которых, толпы смеялись, рыдали и были готовы на все, развили в себе это умение упорным трудом и тренировками. А тебе никаких усилий прилагать не нужно, достаточно пожелать. Но этого я никогда бы не сказала, будь у тебя иной характер. Однако хочу предупредить: никогда не приказывай тем, кого любишь и кто тебе доверяет. Использовать дар слова можно только в крайнем случае.

Тэри тогда только усмехнулась — никогда в жизни у нее не возникало желания командовать, особенно разбойником. Не такой у нее нрав, она всегда предпочитала договариваться миром, даже в детстве, когда Карл делал из ее любимых кукол наездников для дворовой собаки.

Девушка обошла зал и поднялась на галерею по другой лестнице, не желая встречаться с разбойником взглядом. Неприятно было представить, как язвительно он усмехнется, заметив ее поблизости, хотя Тэри теперь точно знала: это просто иголки, как у ежика, а под ними он мягкий и беззащитный.

Сирена брела в тени увивающих галерею праздничных гирлянд и вымпелов, делая вид, будто не замечает заинтересованных взглядов молодых маркизов и графов, и время от времени против воли поглядывала туда, где сидел ведьмак. Издали была хорошо видна наискосок перечертившая его висок белая полоса, и когда наставник решительно поднялся с кресла, Тэри заметила это сразу. И тут же поняла, что ни дракона с женой, ни принцев рядом с ним уже нет, и приостановилась, ожидая, в какую сторону он направится. Просто для того, чтобы не пойти навстречу. Но он никуда не двинулся, дождался спешивших к нему нарядных женщин и вступил в беседу, знакомо усмехаясь и поигрывая неизменной тростью.