Соразмерный образ мой

— Ты же знаешь, что так оно и есть, — возразил Роберт, — они приезжают сюда за тридевять земель, неделю за неделей.

— Знаю. Это я от усталости, вот и все. День был жутко длинный.

Роберт вытянул ноги:

— С другой стороны, если бы меня заставили ежедневно проводить по четыре экскурсии, я бы, глядишь, и восстановил форму.

— Вид у тебя такой, будто ты совсем не видишь свежего воздуха, — внимательно оглядела его Джессика. — Тебе нужен витамин D. Похоже, это переутомление.

— Надо мне купить ноутбук. Мог бы сидеть на солнышке среди могил на «Лугу» и кропать потихоньку.

Он часто по утрам встречался здесь со мною,
Когда спешил на холм зарю предупредить.[106]

— Ах, как романтично. Можно будет тебя снимать для рекламы ноутбуков.

— Как там твоя диссертация продвигается? — спросил Джеймс.

— Малой скоростью. В последнее время мне было не до нее.

— Разве у тебя нет конкретного срока? Я думал, ученый совет уже забеспокоился, — сказал Джеймс.

— Сложность в том, что чем глубже я исследую тему, тем больше разбухает текст. Иногда мне кажется, что диссертация будет размером с Хайгейтское кладбище: могила за могилой, год за годом, каждая травинка, каждый папоротник…

— Но, Роберт, в этом нет необходимости! — с нажимом воскликнула Джессика; он даже удивился. — Нужно описать события и показать их значимость — тебе не надо полностью воссоздавать на бумаге все, что ты узнал. Ты же историк — история неизбежно выбирает одно и отбрасывает другое.

— Так и делаю. Но сбору материала не видно конца — не могу заставить себя подвести черту.

Поджав губы, Джессика отвела взгляд.

— Мы можем как-то посодействовать? Сколько страниц у тебя написано? — спросил Джеймс.

Роберт замешкался с ответом:

— Тысяча четыреста тридцать две.

— Это же здорово — осталось всего ничего: отсечь лишнее, — рассудил Джеймс.

— Не получится, — возразил Роберт. — Я только-только подошел к Первой мировой войне.

— Вот как, — произнес Джеймс.

Роберт покосился на Джессику. Она разглядывала сад, чтобы не наговорить лишнего.

— Кладбище — это средоточие многих историй, — стал объяснять им Роберт, — а не какой-то одной. Нужно учитывать социальные, религиозные и санитарно-гигиенические факторы. Биографии людей, похороненных здесь… расцвет и закат «Лондонского кладбищенского управления». Тут и вандализм, и создание «Общества друзей Хайгейтского кладбища», и огромная работа, проделанная им с момента основания. Все нужно свести воедино. А потом еще эти сверхъестественные явления, о которых люди…

— Вот уж эту чепуху точно не следует упоминать! — Расправив плечи, Джессика повернулась к нему лицом.

— Как реальный факт — нет, но это часть современных исторических представлений…

— С душком.

— …причем лишь малая часть. Но все эти безумства ускорили создание «Общества друзей». И я не хочу выкидывать события лишь потому, что нам они не нравятся.

Джессика вздохнула.

— Как известно, «история пишется победителями». А в битве за Хайгейтское кладбище «Друзья» победили. Так что у нас есть право сказать свое слово в нашей истории.

Роберт не угадал источник; ему показалось, это цитата из Мишеля Фуко.[107] Он задумался над словами Джессики, но Джеймс пришел на помощь:

— Уинстон Черчилль.

— Да, точно, — откликнулся Роберт.

«Но я-то марксист», — подумал он. Однако спорить не стал, потому что Джессика всегда нелицеприятно отзывалась о Карле Марксе (во всяком случае, о его присутствии на Хайгейтском кладбище). Роберт был не уверен, что сейчас сумеет отстоять современные тенденции в академическом марксизме. Вместо этого он резко сменил тему:

— Я раздумывал о сути памяти. О воспоминаниях…

Бейтсы переглянулись, но промолчали. Роберт и сам точно не знал, что собирался сказать.

— Мы, к примеру, начали компьютеризацию, — наконец проговорил он. — Расчищаем старые надписи. А Джордж у себя в мастерской вырезает имена на новых и новых плитах…

— И что? — не понял Джеймс.

— Ради чего? — спросил Роберт.

— Ради членов семей, — ответила Джессика. — Мертвым все равно.

— И ради историков, — добавил с улыбкой Джеймс.

— А вдруг мертвым не все равно? — продолжал Роберт. — Вдруг они еще там или где-то поблизости?..

— Ну… — Джессика посмотрела на него. «С ним что-то не так. Он близок к помешательству». — Роберт, у тебя все в порядке? Не хочу показаться назойливой, но мне за тебя неспокойно.

Роберт уставился на свои колени.

— А как дела у близняшек, все хорошо? — поинтересовался Джеймс. — Ты скажи, если мы суем нос не в свое дело, но нам показалось, ты слегка запутался…

Подняв глаза, Роберт увидел, что Бейтсы пристально смотрят на него и хмурятся.

— Близнецы на грани разрыва. Если я правильно понимаю, Валентина хочет отделиться от Джулии, а Джулия требует, чтобы Валентина прекратила все отношения со мной. Но главное не в этом.