Соразмерный образ мой

Зазвонил телефон. Эди протянула руку и приложила трубку к уху, но не спешила отвечать. Она лежала, свернувшись клубком, на своей стороне кровати; было почти девять утра. Джек давно ушел на работу.

— Мам?

Эди села и пригладила волосы, словно Валентина могла ее видеть.

— Алло? — Ей удалось притвориться, будто сна у нее — ни в одном глазу. — Валентина?

— Привет.

— Как жизнь? Где Джулия?

— Наверху. Тусуется с Мартином.

Эди почувствовала облегчение: «С ней все в порядке. С ними обеими».

— Мы в воскресенье ждали вашего звонка. Где вы были?

— Ой… извини. Мы просто… потеряли счет дням, понимаешь?

— Надо же! — воскликнула Эди, обидевшись на такое невнимание. — Так в чем дело?

— Ни в чем… Просто захотелось тебе позвонить.

— Солнышко мое. Так как дела?

— Так себе. Тут дождливо, мрачновато.

— У тебя грустный голос, — сказала Эди.

— Разве? Не знаю. У меня все нормально. — Валентина сидела в саду позади дома, дрожа от измороси. Она не хотела, чтобы их разговор услышала Элспет; для июня было ужасно холодно, и ей приходилось делать над собой усилие, чтобы не стучать зубами. — А у вас с папой что нового?

— Ничего особенного. Правда, папа на днях получил повышение, так что вчера вечером мы отмечали. — Эди слышала щебет птиц в трубке. — А ты сейчас где?

— На заднем дворе.

— Понятно. А вы с Джулией как проводите времечко?

— Джулия уже выучила весь город. Может ходить без карты.

— Замечательно… — А про себя Эди подумала: «Что-то она не договаривает». — Но тут же решила, что это неизбежно: «Они уезжают и вскоре отдаляются. Создают свой мир, и тебе в нем места нет».

Валентина что-то спросила насчет выкройки платья, которое задумала сшить; Эди попросила прислать эскиз по электронной почте, не подумав, что у близнецов нет сканера.

— Ну ладно, неважно, — ответила Валентина. — Ничего страшного.

— Точно с тобой все в порядке? — переспросила Эди. И подумала: «Голос у нее какой-то не такой».

— Точно. Мне пора, мам. Люблю тебя. — («Если не закончу разговор, я разревусь».)

— Счастливо, солнышко. Я тоже тебя люблю.

— Пока.

— Пока.

Валентина набрала рабочий номер отца и попала на автоответчик. «Перезвоню попозже», — решила она и не оставила сообщения.

С ПОЛИЧНЫМ

Почти рассвело. Джессика стояла у окна в помещении кладбищенского архива и смотрела во внутренний двор перед Колоннадой. В хранилище было темно. Большую часть ночи она пролежала без сна, переживая из-за письма, которое написала одному из управляющих кладбищем. В конце концов она встала и, черкнув Джеймсу записку, отправилась в архив, чтобы внести исправления в текст письма, но при том, что у нее в голове крутились отдельные фразы, способные убедить управляющего пойти навстречу ее просьбе, ей никак не удавалось логично выстроить свои доводы. Джессика облокотилась на подоконник, сцепив перед собой пальцы и выставив локти в стороны. В предрассветных сумерках над Колоннадой темнели расплывчатые очертания деревьев и надгробий. Внутренний двор напомнил ей пустую сцену. «Так много надо сделать, — думала она. — И никто не понимает, сколько уже сделано. Каждый булыжник этого двора уложен нашими руками…»

Внезапно кладбищенский двор озарился ярким светом. «Лисы, — решила Джессика, и посмотрела по сторонам, пробуя отыскать их взглядом. — Это сработали датчики движения». Но вслед за тем увидела мужчину, идущего через двор. Казалось, вспыхнувшее освещение его нисколько не беспокоило: он не прибавил шагу и не свернул с пути. Джессика вытянула шею, чтобы его разглядеть. Это был Роберт.

«Чертов мальчишка. Ему было ясно сказано не ходить через эту дверь!» Джессика изо всех сил забарабанила по холодному стеклу, от злости не замечая боли в скрюченных артритом пальцах; позже она, вероятно, удивилась, что рука у нее распухла и дрожит. Роберт шагал вперед как ни в чем не бывало. Схватив ключи и фонарь, Джессика спустилась по лестнице и вышла через контору во двор. Остановившись около арки часовни, она громко окликнула его по имени.

Роберт остановился. «Попался, голубчик». Джессика решительно направилась к нему. Он думал: «Не упала бы — слишком торопится». Забыв включить фонарик, она выставила его перед собой, как оружие. Спохватившись, Роберт двинулся ей навстречу, чтобы сократить расстояние между ними. Они встретились около ступеней Колоннады, словно это было кем-то срежиссировано. Джессика молчала, с трудом переводя дыхание. Роберт ждал.

— Ну и что ты тут делаешь? — наконец выговорила она. — Ты же знаешь, это запрещено. Мы не раз это обсуждали, а ты тут как тут — шляешься на рассвете по кладбищу, хотя не имеешь на это никакого права! Я тебе доверяла, Роберт, а ты меня подвел.

Она стояла с непокрытой головой, рассерженная, взъерошенная, и уничтожала его взглядом; на ней была одежда, в которой она обычно работала в саду. Роберт был поражен, заметив блестевшую на ее щеке слезу. Это его растрогало.