Соразмерный образ мой

Роберт прищурился, разбирая мелкий шрифт.

— Близко, но не попал. — Они уставились друг на друга. Роберт ухмыльнулся. — А с чего ты выбрал это место?

— Мне ли ее не знать? Она достаточно осторожна, чтобы не болтать лишнего, но я все помню. Мы жили неподалеку, на Тведе Лельедварсстрат.

— Могу дополнительно скинуть тебе ее электронный адрес.

— У Марики нет электронной почты.

— Есть. Уже больше года.

— Больше года?

— Короче, предлагаю тебе ее адрес, мейл и вид квартиры.

— Она прислала тебе снимок своего жилья?

— И не один. Она не упоминала, что завела кошку?

— Неужели правда? — задумчиво спросил Мартин.

— Серая кошечка, зовут Иветтой. Спит у Марики на подушке.

Мартин сидел молча, курил и разглядывал карту.

— Ладно, уговорил. Что мне надо делать?

Роберт объяснил. Все действительно было просто; единственная простая вещь за целый день.

Проснувшись в тесном гостиничном номере, Джек увидел, что Эди стоит в ночной рубашке у французского окна[116] и разглядывает голубое небо над шиферными крышами Ковент-Гардена. Он лежал, глядя на нее, и боялся нарушить ее раздумье. В конце концов он встал и направился в ванную. «Странно все-таки устроена жизнь. Вот я пошел отлить, потом залезу под душ, побреюсь, как в любой другой день — будто на отдыхе. Ну почему мы ни разу не приехали их проведать?» Стерев с шеи остатки пены для бритья, он вернулся в комнату. Эди по-прежнему стояла у окна. Теперь она склонила голову. Джек подошел и встал позади нее, положив руки на ее голые плечи. Она чуть повернулась к нему.

— Который час? — спросила она.

— Четверть девятого.

— Можно звонить Джулии.

— Наверняка она уже давно не спит.

— Да.

Они не двигались; на Эди давила тяжесть его рук.

— Сейчас я позвоню, — сказала она.

Ее сотовый тут не работал — пришлось набирать номер на гостиничном телефонном аппарате, ошибаясь и неловко набирая вновь.

— Джулия? Просто хочу услышать твой голос.

— Привет, мам. Боже, я не знаю, что мне делать, мама.

— Мы подумали, что сможем приехать пораньше. Мне невмоготу оставаться в этом номере.

— Приезжайте прямо сейчас, ладно? Я одна и не знаю, куда себя деть.

— Да-да, вот только оденемся и поймаем такси. Скоро будем у тебя.

Эди захлестнуло волной несуразного счастья. «Я нужна ей». Она улыбалась, когда вешала трубку. Деловито поспешив к чемодану, она стала одеваться для церемонии прощания. Джек остановился у шкафа и уставился на одинокий темный костюм. На минуту он забылся; утонул в шерстяной ткани, темнеющей в глубине шкафа. Очнувшись, он потянулся за костюмом. «Чувствую себя стариком». Пиджак оттягивал ему плечи, словно был подбит металлом. Он смотрел, как суетится Эди: причесывается, надевает серьги. «Не хочу выходить на улицу». Он сел на кровать, держа в руке пару носков. Заметив, что он сидит без движения, Эди поторопила:

— Быстрее, она ждет.

И это брошенное вскользь единственное число обрушилось на него бесповоротным осознанием смерти Валентины.

Джулия поджидала их внизу, в холле. Сквозь узкое решетчатое окно она смотрела, как родители открыли ворота и прошли по дорожке через сад. Этот июньский день выдался ясным; в солнечном свете фигуры выглядели увеличенными и четкими. Родители напомнили Джулии картинку из одной детской книжки. «Девочка ведет за собой медведя». Джулия открыла дверь, и в холл ворвался порыв ветра, сбросив почту Роберта на пол. Она не стала подбирать.

Обняв Джулию, Эди сказала:

— Ты еще не одета?

Джулия оглядела свой спортивный костюм:

— Я не хотела ждать вас наверху. У меня такое чувство, что квартира меня выживает.

— Перебирайся к нам в гостиницу, — предложила Эди.

Джулия покачала головой:

— Я должна остаться тут. С Валентиной. Она наверняка где-то здесь.

Джек наклонился к Джулии, и она обняла его за шею.

— Идемте, — сказала она.

Они двинулись вверх по лестнице. Джулия поднималась первой.

Войдя в квартиру, они в нерешительности остановились.

— Ты хорошо покушала? — спросил Джек. У него подвело живот, но, думая о еде, он чувствовал себя виноватым.

— Да так, — уклончиво ответила Джулия. — Тут, кажется, остались какие-то продукты. Вы поешьте. Я пойду одеваться.

Эди пошла с ней. Накануне, в день прибытия, Эди утратила чувство реальности из-за переживаний и разницы во времени. Все ее мысли были о Джулии. Но сейчас она обратила все свое внимание на квартиру. Ей вдруг явственно почудилось присутствие Элспет — в обстановке, в безделушках, в выборе краски для стен, в косых лучах падающего из окон света, в самом воздухе. Казалось, кто-то сохранил их детство, чтобы выставить в музее. Эди содрогнулась. Она стояла на пороге спальни, когда Джулия стала снимать спортивный костюм. Джулия разложила свое лиловое платье, белые чулки и черные лакированные туфли. Точь-в-точь такой же комплект она вчера выбрала для Валентины.

— Не надо, — попросила Эди.

— Что?

— Не надевай то же самое, что приготовлено для нее. Я не могу, надень что-нибудь другое, пожалуйста.

— Но…

— Прошу тебя, Джулия. Это чересчур.

Посмотрев на Эди, Джулия сдалась. В нижнем белье она прошла в гардеробную и начала бросать вещи на кровать, срывая их с вешалок.