Соразмерный образ мой

— Будем звонить каждое воскресенье. Захотят — в гости приедут.

— Это все понятно. — У Валентины вырвался вздох. — Слушай, поезжай одна, а я останусь с ними.

Джулии словно влепили пощечину. «Тебе лучше с мамой и папой, чем со мной?»

— Ну уж нет!

Она умолкла, глотая обиду. Валентина смотрела на нее с легкой издевкой.

— Мышка, нам обеим нужно…

— Да знаю я. Успокойся. Поедем вместе. — Прижавшись к Джулии, она обняла ее за плечи.

Потом они выключили свет и по пути к себе в комнату покосились на дверь родительской спальни.

НОВЫЙ ГОД

Роберт остановился в кабинете Элспет. Назавтра ожидалось прибытие близнецов. Он принес с собой внешний дисковод и несколько коробок из универсама «Сейнсбери», которые сейчас стояли возле громоздкого письменного стола Викторианской эпохи, открытые и пустые.

Элспет, сидя на столе, не спускала глаз с Роберта. Ох, любимый мой, вид у тебя безрадостный. У нее не было ощущения времени. Когда она умерла — пару месяцев назад? Пару лет? Но сейчас что-то затевалось: до этой поры Роберт почти ничего не менял у нее в квартире. Только выбросил продукты и аннулировал ее кредитки. Почта ей больше не приходила. Он закрыл ее бизнес и разослал личные уведомления постоянным клиентам. В квартире скапливалась пыль. Даже солнечный свет потускнел в сравнении с тем, что она помнила; окна давно не мыли.

Роберт принялся разбирать ящики ее письменного стола. Канцелярские принадлежности и счета оставил на местах. Забрал несколько пачек фотографий и записную книжку, в которой она чиркала карандашом, болтая по телефону. Подошел к стеллажам и начал бережно снимать с полок конторские книги, служившие ей дневниками; их он протирал от пыли и укладывал в коробки. Открой, приказала ему Элспет. Вот эту открой. Но Роберт, конечно, не услышал.

Он работал молча. Элспет обиделась; ведь иногда он разговаривал с ней, находясь у нее в квартире. Фотоальбомы, обувная коробка с письмами, записные книжки перекочевывали в картонную тару. Элспет хотела к нему прикоснуться, но передумала. Роберт подключил переносной винчестер к ее компьютеру и скачал ее рабочие документы. Потом стер все, кроме системных файлов и приложений. Элспет стояла у него над душой. Непонятно, почему мне так жалко этот компьютер. Умерла так умерла. Роберт отсоединил и убрал винчестер.

С коробкой в руках он стал расхаживать по квартире; Элспет не отставала ни на шаг. В спальню, беззвучно заклинала она. Дойдя до спальни, он пару минут постоял на пороге. Элспет проплыла мимо и уселась на кровать. Она неотрывно смотрела на него: было что-то особенное в том, как он стоял перед нею, сидящей на кровати, и еще был этот свет, который по-особому заливал комнату душноватым теплом. Сейчас он подойдет ко мне и поцелует. Забывшись, Элспет стала ждать. У них такое бывало не раз.

Роберт открыл дверь ее гардеробной. Опустив коробку на пол, выдвинул один из ящиков. Выбрал какие-то маечки, два-три бюстгальтера и несколько пар самых соблазнительных трусиков — все это легло в коробку. Потом он оглядел ее туфли. Возьмет розовые замшевые, на шпильках, подумала Элспет, — и оказалась права. Роберт подвинул оставшиеся туфли, чтобы на полке не зияло пустое место. Письма не забудь. Он выдвинул ящик с джемперами и понюхал каждую вещь по отдельности. Выбрал ничем не примечательный синий кашемировый свитерок — она сообразила, что ни разу не сдавала его в химчистку. Из другого ящика Роберт скопом забрал все секс-игрушки. Одну оставил, подсказала Элспет, но ящик уже был задвинут.

Привстав на цыпочки, Роберт достал какую-то коробку с самой верхней полки. Элспет улыбнулась. Не зря она полагалась на его методичность. Эту коробку Роберт опустил на пол рядом с той, в которую сложил одежду.

Потом настал черед ванной комнаты. Все туалетные принадлежности полетели в мусорное ведро, и только добравшись до ее противозачаточного колпачка, Роберт помедлил. Нашел чему умиляться, подумала Элспет. Колпачок тоже отправился в ведро.

Прикрыв дверь ванной, Роберт в задумчивости постоял у кровати. Потом лег. Элспет примостилась рядышком, стараясь его не задеть, а сама думала: что, если мы больше не увидимся? Он забирал все вещи, которые она ему дарила; он освобождал квартиру. «Не стесняйся, милый. Здесь только ты и я». Так она подбадривала его, когда он расстегивал ремень, а потом сама взялась за молнию у него на брюках. И представила, что лежит, обнаженная, рядом с ним; так оно и было.