Соразмерный образ мой

— Tot straks.

Мартин повесил трубку. Во время разговора он не отходил от письменного стола, нависая над телефоном. Теперь он с улыбкой расправил плечи — и схватился за сердце.

— Ох!

На пороге стояла Джулия — темная фигурка в тусклом свете.

— Извините, я не нарочно.

Потупившись, он смежил веки, будто хотел закрыться от нее крылом; выждал, чтобы унять сердцебиение.

— Ничего страшного. Давно вы тут стоите?

Он поднял на нее глаза. Она вошла в комнату и стала всего лишь собой.

— Нет. Не очень. Вы жене звонили?

— Да.

— Понравились ей перчатки?

Мартин кивнул.

— Проходите на кухню, будем чай пить. Да, перчатки ей очень понравились. Спасибо за такой удачный выбор.

Он двинулся за ней, протискиваясь между штабелями коробок.

— Вообще-то их Валентина выбрала. Она в одежде лучше меня разбирается.

Джулия плюхнулась в обеденное кресло и стала смотреть, как Мартин накрывает на стол. «Галстук нацепил, чтоб жене позвонить». Почему-то Джулию это слегка задело.

— Вы с Валентиной — как старые супруги. Все поровну: и таланты, и обязанности.

Не сводя с нее глаз, Мартин подставил под кран электрический чайник. В ней произошли неуловимые изменения. «Что-то неладно. Какая-то она не такая».

— Вас кто-то ударил?

У Джулии на скуле проступал синяк.

Она прикрыла его рукой:

— У вас лед есть?

Порывшись в морозильнике, Мартин вытащил завалявшийся пакет зеленого горошка.

— Вот.

Джулия прижала пакет к щеке. Мартин продолжил готовить чайный стол. Пока он не наполнил чашки, ни один из них не произнес ни звука.

— Шоколадное печенье? — предложил он.

— Спасибо, с удовольствием.

— Рассказать не хотите?

— Нет. — Джулия уставилась в чашку, пряча лицо за спасительным горошком. — Она не нарочно.

— Какая разница?

— Вы давно женаты? — спросила Джулия.

— Двадцать пять лет.

— А когда она уехала?

— Один год, два месяца и шесть дней тому назад.

— Вернется?

— Нет. Не вернется.

Поставив локти на стол, Джулия зарылась лицом в холодный пакет и смотрела искоса.

— И что?..

— Секунду.

Мартин пошел в кабинет за сигаретами и зажигалкой. Еще не войдя в кухню, он уже придумал ответ.

— Я поеду к ней в Амстердам. — Он закурил и ухмыльнулся, воображая изумление Марики.

— Вот здорово, — сказала Джулия. — А когда?

— О, э-э, в скором времени. Как только смогу выходить из дому. Через недельку-другую.

— Ну, то есть никогда?

— Никогда не говори «никогда».

— Короче, я тут кое-что почитала. От вашей болезни есть лекарства. И психотерапия тоже помогает.

— Да, я это знаю, Джулия, — мягко сказал он.

— И что?..

— Один из симптомов этого заболевания — отказ от лечения.

— А-а.

Сжав пакет двумя руками, она принялась дробить замороженные комья. Синяк, на взгляд Мартина, потемнел еще больше, зато припухлость начала спадать. От горохового скрежета Мартин чуть не лез на стену.

— Это не ваша забота, крошка моя. Рано или поздно я уеду в Амстердам.

Джулия одарила его улыбкой:

— Ну да. Понятно. — Она попеременно отхлебывала чай и прижимала к щеке заморозку.

— Помощь не нужна?

— В каком смысле? А, нет, ерунда, просто саднит немного.

— И часто у вас с сестрой такое бывает?

Джулия криво усмехнулась:

— С детства не бывало. Раньше мы и дрались, и кусались, и плевались, и за волосы друг друга таскали, но потом выросли, что ли.

— А вам не опасно возвращаться домой? — спросил Мартин.

Джулия расхохоталась.

— Что вы! Валентина мне сестра-близняшка, а не чудовище какое-нибудь. Вообще-то она тихая.

— Ну-ну. В тихом омуте черти водятся.

— Значит, ее черт попутал.

Попыхивая сигаретой, Мартин думал о Марике. Что она наденет? Он представлял, как она подкатит на такси, войдет в ресторан, там цветы, белые скатерти. А Джулия думала о Валентине, которая заперлась в гардеробной. Джулия долго топталась под дверью и слушала ее рыдания. «Надо мне идти».

Она поднялась из-за стола.

— Схожу проверю, как она там.

— Возьмите на дорожку. — Мартин вручил ей пачку шоколадного печенья. — В знак примирения.

— Спасибо. А горошек не одолжите? У нас льда нет.

— Берите так. Он и гроша не стоит. — Мартин тоже встал, заулыбался и стал пробираться мимо коробок. «Горошку на грошик в дорожку для крошек… Не молчи». — Почему-то я считал, что у американцев пунктик насчет льда — все напитки со льдом и прочее. У вас в морозильнике должен быть склад крошечных айсбергов, разве нет?

— Испарились. К слову, мы наполовину англичанки. Наверное, мы не совсем уж типичные американки, так ведь?

— Вы совершенно не типичны, поверьте, — сказал Мартин.

Улыбнувшись на прощанье, Джулия поспешила вниз. «Горошку на грошик… — Мартин посмотрел на часы. — Нужно убить три часа и двадцать восемь минут. Как раз успею принять душ».

Марика сидела в ресторане «Шлейцер» за длинным столом, пряча мобильник под скатертью. Она объяснила свою чрезвычайную ситуацию метрдотелю, и тот любезно проводил ее в небольшой зал для приватных торжеств. Там он зажег свечи, с профессиональной сноровкой убрал лишние приборы и оставил ее одну в зале на двадцать персон. Для порядка она пробежала глазами меню, хотя в этом ресторане всегда заказывала одно и то же.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда официант принес ей бокал вина.

— Мартин?