Соринки. Сборник юмористических новелл

Никто из присутствующих не подал виду, что они догадываются о том, кто отключил эту камеру. У некоторых из них промелькнула мысль, что она, все-таки, проститутка, хоть и отдавала свое тело в интересах государства, единицы из них подумали, что она молодец и настоящий патриот, а большинство ничего не подумало, потому что их мысли были заняты решением вопроса о том, как постараться урвать тушенку со склада про запас.

– А что вы там делали? – выпучил глаза Гошкевич.

– Я проверяла помещение, – ответила она таким тоном, что другие вопросы ей задавать больше никто не стал.

В это время на записи появились Саша и Паша, тащившие под руки невменяемого Ивана Васильевича. Они втянули его в кабинет, но уже через несколько секунд Паша выскочил оттуда обратно в коридор в облеванном костюме. Он снял с себя испорченный пиджак и его встряхнул. Блевотина с пиджака полетела во все стороны, и часть ее заляпала замаскированную на стенде «Передовики производства» скрытую камеру. Обзор немного ухудшился, но рассмотреть происходящие события было можно. За Пашей выскочил Саша и, судя по жестам, принялся его успокаивать. Затем Саша прижался к Паше и они… страстно поцеловались.

В помещении повисла звенящая тишина…

Саша и Паша сделали вид, что это были не они и, как ни в чем не бывало, продолжили таращиться в экран.

Все остальные, кроме прыснувшей от смеха в кулак подполковника, сделали вид, что ничего не заметили.

Когда Саша и Паша скрылись из обзора камеры, оставив входную дверь в кабинет Разгуляева открытой, на экране появился Андрей Янисович Кох. Он зашел на несколько минут в кабинет, а затем быстро оттуда вышел и удалился в обратную сторону по коридору.

– Опаньки… Приехали, – радостно захлопал в ладоши Гошкевич. – Попался, гнида.

– Я приходил к нему по служебным вопросам, а он сидел у себя за компьютером и спал, – испуганным тоном, начал оправдываться Кох.

– Поставьте его к той стенке, – ледяным тоном приказала подполковник Саше и Паше.

Те без лишних слов схватили Андрея Янисовича под руки и подтащили к стенке, приставив к его голове каждый по пистолету.

– Давайте до конца досмотрим, – запротестовал Кох.

– Досмотрим, – спокойно согласилась «Комарик» и обратно запустила просмотр, только вдвое ускоренном темпе.

Дальше началось интересное…

Через несколько минут после того, как Кох удалился, в коридоре появился Хитреев, который воровато заглянул в кабинет генерального, осмотрелся по сторонам, а затем шмыганул вовнутрь. Пробыв там около минуты, он с загадочно-довольным видом последовал в ту же сторону, куда ушел и его непосредственный руководитель.

– Вот кто гнида, – опять взвился Гошкевич. – А я знал… Я подозревал…

– Да вы что? Люди… Это не я, – испугано заблеял старым козлом Семен Абрамович. – Я даже компьютером пользоваться не умею… Только пультом от телевизора.

– Его тоже к стенке, – скомандовала «Комарик».

– Пожалуйста, Андрей Янисович, скажите им, – плакал Хитреев, пока его волокли к расстрельной стенке.

– Смотрите! Смотрите! – закричал в это время Кох, указывая пальцем на экран.

Все присутствующие повернули головы обратно.

В поле зрения камеры появился Гошкевич. Он подошел к двери и не смело постучал о дверной косяк. Затем заглянул в кабинет и, немного поколебавшись, зашел. Через полторы минуты он вышел, довольно улыбаясь, и скрылся из зоны видимости.

– Вот это кто, – довольно зашипел Хитреев. – На вору и шапка горит. Кто громче всех горлопанит, тот и гнида.

– Что вы там делали? – повернула лицо к Гошкевичу подполковник.

– Это не я, – выпучил глаза Давид и порозовел лицом.

– Его тоже к стенке, – махнула она пальцем Саше и Паше.

– Я приходил согласовывать графики отпусков, – завопил обмочившийся Гошкевич.

– Что-то у тебя их в руках не видно, – захохотал Хитреев.

– А этот что там делал? – удивилась вслух подполковник.

Номенклатурщики забыли про Гошкевича и опять переключились на экран.

В коридоре появился инженер по безопасности труда Степан Иосифович Маргушов. Он сначала прошел мимо открытого настежь кабинета Разгуляева, затем резко развернулся и вернулся к дверям. Осмотревшись по сторонам, Маргушов проскользнул вовнутрь и появился обратно только через три минуты.

– Вот он… Вот он… – заверещал радостно Гошкевич. – Теперь понятно, за какие ты шиши купил себе машину из салона.

Степан Иосифович в это время загадочно смотрел то себе на ноги, то в потолок, делая вид, что происходящее, его совершено не касается.

– Объясните, пожалуйста, что вы там делали, – строго потребовала подполковник.

Маргушов еще секунд двадцать делал вид, что не понимает, что от него хотят, а затем, брызгая на всех слюной, заорал:

– Я всю жизнь вкалывал честно… Я здоровье все свое потратил… Как вы могли подумать, что я предатель… Я приходил прибавку просить к зарплате, а он спал пьяный… Да я… Я ни за что в жизни… Я за Родину душу продам… Последнюю рубашку отдам…